– Как же без нее. А где Анна Кузьминична?
– Я ее незаметно провел в свою комнату. Сейчас она там с Ангелиной.
– Видимо, пора им спускаться. Не сочтите за труд, пригласите Веронику Альбертовну. Супруга так устала от моего постоянного отсутствия, что как никто другой заслужила право лицезреть мизансцену.
– Хорошо, только вы не упускайте их из виду.
– Не беспокойтесь.
В вестибюле было шумно и суетливо. Приезжающие отмечались у портье и отправлялись в номера. Носильщики дугой сгибались под тяжестью кожаных чемоданов, затаскивая их на верхние этажи. И лишь в дальней части залы, было относительно тихо и спокойно. Именно там и шелестел «Кавказским краем» Стильванский, который заметно удивился, завидев приближающихся Круше, Боголепова и Триклятова.
– Позволите? – поинтересовался полицейский, и, не дожидаясь ответа, присоседился рядом.
– Пожалуйста. А вас, вероятно, так же, как и меня, пригласил Ардашев?
– Да.
– Судя по всему, число зрителей увеличивается, – следователь кивнул в сторону Вероники Альбертовны и американской четы Браун. Замыкал шествие сам Клим Пантелеевич. Дождавшись, пока все рассядутся, он изрек:
– Итак, уважаемые дамы и господа, позвольте я представлю вам того самого злодея, который вот уже два месяца приводит в содрогание не только Ессентуки и Кисловодск, но и всю Россию-матушку, как недавно писалось в «Московском листке». – Адвокат сделал паузу, окинул присутствующих внимательным взглядом и объявил: – Прошу любить и жаловать – миссис Эмили Браун!
Услышав свое имя, американка непонимающе заморгала глазами и удивленно проронила:
– What are you talking about?[40]
Будто не слыша ее возгласа, Ардашев продолжил:
– Это сейчас она подданная Соединенных Американских Штатов, а всего лишь десять лет назад тогдашнюю барышню из дворянской семьи звали Эмилия Юрьевна Лаврова – дочь известного в Казани фабриканта. После гибели ее сестры, стремясь поскорее избавиться от горестных воспоминаний, все домочадцы отправились в Европу. И там, в Париже, она случайно познакомилась с богатым американцем. Вскоре состоялась их свадьба. Эмилия Лаврова стала Amily Brown. Ардашев повернулся к Нижегородцеву: – Николай Петрович, пригласите нашу гостью.
Из-за боковой двери с надписью «Только для прислуги» возникла женщина лет шестидесяти пяти с седыми волосами. На ее изможденном лице проступала душевная боль и страдание. Она подошла к американке и дрожащим голосом вымолвила:
– Доченька, зачем же ты все это натворила? Леночки нет, папа умер… что ж я теперь… совсем одна останусь?
– Who is this old dame?