Круше отрицательно покачал головой.
– Вот и я об этом, – вздохнул полковник. – Кстати, вы в какой гостинице остановились?
– Пока еще ни в какой. Но собирался найти что-нибудь подешевле. На командировочные, знаете ли, не особенно разгуляешься.
Полицмейстер на миг задумался, а потом сказал:
– Вам надобно обязательно поселиться рядом с Ардашевым. Я поспешествую, чтобы вас разместили в «Гранд-отеле».
– Спасибо, Афанасий Евтропович.
– Да, чего уж там, – махнул рукой Куропятников. – Мне не составит труда протелефонировать в гостиницу с Курзала. А какие у вас планы на завтра?
– Собирался встретиться с газетчиками – народ успокоить, а затем наведаться в Хлудовскую больницу – есть там у меня одно дельце.
– Хорошо. Тогда подъезжайте ко мне… ну, скажем, часа в два. Возможно, и появится какая-нибудь новая зацепка. Я приказал агентам землю рыть…
– Буду непременно. Честь имею, господа.
Александр Елагин по метрическим свидетельствам считался еще относительно молодым человеком – на прошлой неделе ему минуло тридцать шесть лет. На окружающих он производил весьма отталкивающее впечатление. И виной тому было его лицо: узкий лоб, приплюснутый нос, вечно прищуренные маленькие поросячьи глазки и надорванная, будто пойманная на рыбацкий крючок, верхняя губа, из-за которой, собственно, он и получил свое прозвище.
Прошлое его было мало кому известно. Разве что вороны да филины Муромских лесов ведали обо всех его кровавых проделках. Поговаривали, что еще лет двадцать назад он обирал карманы пьяных извозчиков да артельщиков, нашедших пристанище под жидким забором трактира, который принадлежал его отцу. Юнцу все сходило с рук, пока городовой не поймал воришку с поличным. В участке разъяренный пристав рассек мальчишке перстнем губу. Родитель, еще недавно собиравшийся открыть второе заведение, немало поиздержался, выплатив «контрибуции» пьянчужкам-потерпевшим и щедро отблагодарив полицейских за согласие замять случившееся «недоразуменьице».
Вечером он устроил отпрыску жесточайшую порку. Отлежавшись пару дней, Сашка сбежал из дома и начал скитаться по Волге. Судьба занесла его в Царицын. Несколько лет «оталец»[30] промышлял воровством, переходя из одной шайки в другую. Сильный духом и крепкий физически, он рано стал пользоваться авторитетом у собратьев по преступному ремеслу. Пришло время, когда «старшие» взяли его на настоящее «мокрое» дело.
В тот вечер они тихо пробрались в купеческий дом на окраине города. Бывшая служанка – любовница их вожака – рассказала, что совсем недавно хозяин продал несколько крупных наделов земли.