Иван Васильевич, позабыв, что курочка по зёрнышку клюёт и сыта бывает, решил получить всё и сразу. Как уж ему удалось обскакать на кривой козе Александра Дмитриевича — не вопрос. Важно то, что 17 июля 1833 года была заключена сделка, гениальности которой позавидовал бы даже Остап Бендер.
Незадачливый миллионщик продал всё свое имущество ловкому сыщику за 2 200 000 рублей в рассрочку, получив при этом в задаток свои же заёмные расписки на 400 000 рублей, которые Шервуд успел у него выманить накануне.
В результате Иван Васильевич стал владельцем семи горных заводов и стеклянной фабрики «с находящимися при оных мастеровыми и дворовыми людьми и на помещичьем праве состоящими крестьянами, всего до 14 000 душ мужеска пола, со всеми угодьями, землями, лесами, отхожими пустошами, рудниками, мельницами, рыбными ловлями, всякого рода строениями, во всех местах находящимися, движимым имением всякого рода, равным образом со всеми материалами, запасами, наличными капиталами и в документах заключающимися».
Всё это Шервуд попытался заложить в казну, полагая частью из полученных таким образом денег рассчитаться с Баташевым и получить огромный куш в виде маржи.
Аферу сорвала Петербургская гражданская палата, усомнившаяся в чистоте сделки.
Тогда Иван Васильевич попытался заключить цессию (уступку прав требования на дебиторскую задолженность) с экс-егермейстером Высочайшего двора генерал-майором Пашковым Андреем Ивановичем, рассчитывая взамен баташевского имущества получить имение в Московской губернии и каменный дом в Москве. Не учёл Шервуд, что Пашков был сутяжником ещё тем: писал кляузы на обер-егермейстера Нарышкина Семёна Кирилловича, за что и был отправлен в отставку; затем затеял тяжбу с братьями и матерью по дележу наследства, и т. д., и т. п. Словом, репутация Пашкова и Шервуда в глазах властей была настолько скандальной, что покушение Ивана Васильевича на мошенничество стало достоянием гласности.
При таких условиях Шервуду-Верному ничего не оставалось, кроме как прошения об отставке.[165]
Чем он занимался будучи в отставке — истории неведомо. Шпионил, наверное, помаленьку.
В 1841 году Иван Васильевич несколько разнообразил скукотищу — в С.-Петербурге попросту ограбил некоего Дероша — отобрал у него векселя своей любовницы графини Струтинской. За содеянное Шервуд отделался лёгким испугом — ссылкой в своё имение в Смоленской губернии.
Зато с января 1844 по апрель 1851 года Иван Васильевич коротал время уже в Шлиссельбургской крепости, перестукиваясь с его подачи пребывающими там декабристами.