— Ладно, — не стала спорить Алиса. — Тогда на сочельник я останусь здесь, а ты потом подъедешь.
Она не слишком огорчилась, поскольку его отъезд означал, что на сей раз родители Венсана, у которых они отмечали каждое второе Рождество, обойдутся без них. Они ее недолюбливали. Она восстановила их против себя тем, что не желала с пылом обсуждать, как рискует Венсан в своих командировках. Ее спокойствие они принимали за равнодушие. Никто из мужниной родни даже не догадывался, что все его поездки по горячим точкам представлялись ей сущей ерундой по сравнению с тем адом, который пережила она сама. Алиса знала, что вынесет что угодно — свою долю страданий она уже получила. Это не была бесчувственность — это говорил инстинкт самосохранения.
— Брр, холодрыга какая! — передернул плечами Венсан.
— Угу, — согласилась она. — Зато как красиво. — Подняла голову и протянула ладони снежинкам. Оседая, они превращались в капельки ледяной воды. — Снег — это всего лишь иллюзия.
Венсан не удивлялся, когда она отпускала такие реплики.
Они с обоюдным удовольствием поговорили о детях. Венсан задавал вопросы, она отвечала.
— Куда на этот раз? — поинтересовалась она.
— В Нью-Йорк. На саммит ООН.
— Кто еще едет?
— Как обычно. Сюрло, Массен, Лельевр, Херш.
Алиса закашлялась.
— А откуда ты знаешь?
Он непонимающе смотрел на нее.
— Херш ведь такими репортажами не занимается.
— Она мне звонила сегодня утром. Из Нью-Йорка. Она там с другим заданием, ну, а раз уж так совпало, ее включили в команду для «Матча».
— А зачем она тебе звонила?
— Просила привезти оптику, я у нее как-то брал. Ты что, Алиса?
Она вдруг вскочила со скамьи и закружилась под снегопадом, изображая восторг. Ей не хотелось выдавать своего изумления. «Эта дрянь» ничего ему не сказала и, судя по всему, не скажет. Алису раздирали противоречивые чувства — восхищение и ненависть. Почему эта девка так себя ведет? Или ей на все плевать, или она проявляет душевную чуткость. Оба варианта равно невыносимы.
— Пошли домой, а? — взмолился Венсан.
Атмосфера в гостиной сгустилась, хоть ножом режь, — Анри выигрывал. Проходя мимо спальни мальчиков, Алиса с Венсаном с удивлением услышали гундосый хрип Боба Дилана и осторожные шепоты. Из-под двери тянуло табачным дымом. «Завтра разберемся», — пообещала себе Алиса. В темной комнате со шкафами они, чтобы согреться, занялись любовью. Потом Алиса еще долго слушала приглушенный тремя или четырьмя стенными перегородками гнусавый голос Дилана, напомнивший ей несколько неудачных романов с гораздо менее красивыми, чем Венсан, парнями — «обломов», память о которых навсегда застряла болезненным комом в горле: чем я ему не понравилась? «