В целом ее эстетические вкусы оставались неизменными со времен Мендельсона, Лендсира и Лаблаче. Ей по-прежнему нравились рулады итальянской оперы; она по-прежнему требовала высокого класса в исполнении фортепьянных дуэтов. Ее взгляды на живопись были твердо определены; сэр Эдвин, заявила она, идеален; манера лорда Лейтона оказывала на нее большое впечатление; а вот мистер Уатте был ей совершенно не по вкусу. Время от времени она заказывала гравюрные портреты членов королевской семьи; в таких случаях ей представляли первые пробные варианты, и, рассматривая их с невероятной скрупулезностью, она могла указать художникам на ошибки, порекомендовав одновременно и способы их исправления. Художники неизменно признавали, что замечания Ее Величества чрезвычайно ценны. К литературе она питала меньший интерес. Она увлекалась лордом Теннисоном; и поскольку принц-консорт восхищался Джорджем Элиотом[40] *, она проштудировала «Середину марта» и осталась разочарованной. Однако есть основания полагать, что произведения другой писательницы, чья популярность среди низших классов была одно время невероятной, вызывали не меньшее одобрение Ее Величества. А так, вообще, она почти не читала.
Однажды, впрочем, внимание королевы привлекла публикация, пропустить которую было невозможно. Мистер Рив издал «Мемуары Тревиля», содержащие не только массу чрезвычайно важных исторических сведений, но и далеко не лестные описания Георга IV, Уильяма IV и прочих особ королевской крови. Виктория прочла книгу и ужаснулась. Книга была, по ее словам, «отвратительной и скандальной», и она не могла найти слов, чтобы описать тот «ужас и возмущение», которые испытала, видя гревильскую «неучтивость, бестактность, неблагодарность к друзьям, злоупотребление доверием и оскорбительное вероломство по отношению к монарху». Она написала Дизраэли и сообщила, что, по ее мнению, «очень важно, чтобы книгу подвергли тщательной цензуре и дискредитировали». «Тон, в котором он говорит о королях, — добавила она, — крайне предосудителен и не имеет примеров во всей истории». Не меньше досталось и мистеру Риву за то, что он опубликовал «столь отвратительную книгу», и она поручила сэру Артуру Хелпсу передать ему ее глубокое недовольство. Мистер Рив, однако, не раскаялся. Когда сэр Артур сказал ему, что, по мнению королевы, «книга оскорбляет королевское достоинство», тот ответил: «Вовсе нет; она возвышает его за счет контраста между настоящим и прежним состоянием дел». Но это ловкое оправдание не произвело на Викторию ни малейшего впечатления; и когда мистер Рив оставил государственную службу, он не удостоился рыцарства, на которое по традиции мог бы рассчитывать. Возможно, если бы королева узнала, сколько едких замечаний в ее адрес мистер Рив тихо вычеркнул из опубликованных мемуаров, она была бы ему почти благодарна; но что бы В этом случае она сказала о Гревиле? Воображение содрогается при одной этой мысли. Что же касается более современных эссе на эту тему, Ее Величество, скорее всего, назвала бы их «несдержанными».