— Блефуешь, — прозвучало снова.
Я и моргнуть не успела, как тёмный нажал на курок. Грянул выстрел и Серёжка, тихо вскрикнув, схватился за плечо.
— Продолжать? — голос колдуна сочился жёлчью.
Мои освобождённые ноги упали на землю, но я была слишком ошеломлена случившимся, чтобы сообразить, что теперь делать. Он стрелял в Серого! Зачем?!
— Вставай, — велел мне Сокол. — Сюда.
Он пистолетом указал мне место рядом с Серёжкой. Вспомнилась наша первая встреча в парке…
— А теперь пусть люди уходят.
— Нет, — кукловод переключился на полную женщину в жёлтом сарафане. — Иначе, в чем смысл?
— Ты уже понял, что я не шучу, — колдун снова держал Серого под прицелом. — Если нас не выпустят, я его убью.
— Если ты его убьёшь, вас точно не выпустят, — на симпатичном веснушчатом лице злобная ухмылка смотрелась особенно пугающе.
— В сарай, — тёмный махнул нам с Серёжкой в сторону выбитой двери, — быстро.
Внимательно вгляделся в глаза женщины, как будто мог рассмотреть того, кто говорил через неё.
— Убери людей и дай нам уйти. Я подожду. А когда надоест ждать, пристрелю его.
После яркого солнечного света в сарае было темно. Но потом глаза привыкли, и двух маленьких грязных окошек и дверного проёма оказалось достаточно, чтобы всё здесь рассмотреть. Старый кухонный шкаф, ящики, чудом не сгнившие картонные коробки. Между шкафом и коробками сидел на земляном полу Фирсов: обхватил руками голову и несильно раскачивался вперёд–назад, что‑то невнятно мыча. Жалко его. Жил себе, никому не мешал…
Серёжка, по–детски обиженный, замер посреди захламлённого помещения, зажимая ладонью рану.
— Давай, гляну? — предложила я робко.
Хотя, что толку? Ни промыть, ни перевязать… Разве что, как в фильме про войну, начну героически рвать на себе футболку.
— Там не на что смотреть, Ася, — тёмный устало сполз по стене на пол, вытянул ноги и тут же полез в карман за сигаретами. — Царапина, в самом прямом смысле. Пуля прошла по касательной. Но можете подуть, чтоб быстрей прошло.
Серый недоверчиво отнял руку от плеча и досадливо сплюнул: действительно, царапина, дырка на рукаве и немножко крови.
— А если бы… если бы ты его убил?! — боевой запал окончательно сошёл на нет, и мой голос срывался на плач.
— Не убил бы, — прикрыв глаза, Сокол с наслаждением затянулся. К запаху пыли и сырости добавился табачный дым. — Я знал, что делаю.
— Если бы ещё я знал, что ты делаешь, — сказал Серёжка. В его словах не было злости. Может быть, это шок. А может, он, в отличие от меня, уже начал что‑то понимать. — Объяснить не хочешь?
— Позже, — покачал головой колдун.