– Вскрывать трупы умерших, конечно, большой грех, – продолжал он.
Они шли по усыпанным красным песком дорожкам среди цветущих роз, олеандров и магнолий. Сад продувался горным ветерком и потому почти всегда сохранял прохладу. В ветвях деревьев мелодично чирикали птицы.
– Но все зависит от целей. Черное колдовство и наговоры – это одно, а светлое дело врачевания – совсем другое! Мы режем баранов и хорошо знаем, как они устроены внутри. Но человек-то не баран, а его устройство нам неведомо. Вот я первым и взялся за эту работу…
– Это большая смелость, Учитель! – кивнул Ави. Это был симпатичный двадцатилетний юноша с круглым чистым лицом, карими глазами и светлыми кудрявыми волосами.
– Путешественник, который открыл новую землю, описывает ее, чтобы последователи не блукали вслепую, а шли по его следам. Есть же карты, на которых нанесены страны, города, дороги, моря… А я решил создать карту тела человеческого… И я ее почти создал. Но это очень большая работа: ведь надо подробно описать каждую косточку, каждую мышцу, каждый орган, а главное – как они взаимодействуют между собой. Так что заканчивать сей труд нам придется вместе…
– Я рад этому, – улыбнулся Ави. – А у меня получается врачевание, Учитель?
Кфир кивнул.
– Скоро я доверю тебе самостоятельный прием. Правда, пациенты для начала должны быть попроще…
– Я понимаю это, Учитель!
– Очень хорошо, Ави! Иди, отдыхай пока…
Оставшись один, Кфир подошел к увитой плющом беседке, стоящей в густой тени финиковой пальмы, и сел в удобное, располагающее к отдыху кресло, сплетенное из пальмовой коры. Закрыв глаза, он попытался расслабиться, глубоко вдыхая напоенный ароматами сосен и кипарисов воздух. Тут же подбежал домашний управитель Шмуэль, чтобы испросить – где желает обедать хозяин. Кфир приказал накрыть стол на продуваемой ветрами террасе, а сюда велел подать перо, бумагу и приготовить почтового голубя. Через несколько минут голубь, часто махая крыльями, полетел во дворец прокуратора с депешей о благополучном исходе операции.
Кфир вошел в дом, стены которого украшала мозаика и фрески, в полукруглых углублениях стояли статуи из греческого мрамора, по углам блестели серебряные семисвечники, на небольшом низком столике желтел золотыми боками ковчег Яхве. Спустившись в полуподвальный этаж, он сбросил одежду и окунулся в бассейн, наполненный прохладной водой, хорошо смывающей усталость. Юная Леа принесла свежий хитон и чистые полотенца, дождалась выхода хозяина из воды и с обещающей улыбкой принялась нежно промакивать его полотенцем. Уже давно Кфир зарастил клеймо раба – выжженный на левом плече двузубец, и перестал прятать свое тело. Некоторое время он благосклонно принимал то ли услуги, то ли ласки служанки, а когда она присела вытереть ноги, погладил черные, блестящие, как агат, распущенные волосы, прижал ее горячее лицо к своему охлажденному животу, а потом увлек девушку к жесткой кушетке в углу…