– Ты что, в самом деле гроссмейстер?
– Ну… не совсем. Выполнил, а присвоить не успели – Война.
– Обзвездинеть!!!
– Борька, а откуда ты феню знаешь? Ты же гроссмейстер, культурный человек! Домашний, млять, мальчик!
– А я ее не знаю.
– Не понял!
– Это не феня была. Это базар по понятиям. Там три десятка слов помнить надо, чтобы перетирать вопросы.
– Один черт, не шахматисты же перетирают. Или так, пока никто не видит сопернику на ухо мульку затравить?
– Так у нас все пацаны во дворе на ней разговаривали. И в школе тоже. Я запомнил на всякий случай, вдруг пригодится…
Теперь смех разобрал Бессонова.
– А почему сержант, а не капитан? – выдавил он.
– Это мне папа объяснял. В Советском Союзе была только одна служба, сержант которой мог не обращать внимания на армейского майора или даже подполковника. Службы той нет давно, а ассоциации в крови сидят. Намертво. У всех постсоветских. И у казахов тоже. – Юринов сделал паузу, посмотрел на давящихся хохотом офицеров и закончил: – И капитана вы бы мне не оставили. А лычки забирать – не комильфо будет.
Смех у майора как рукой сняло. С минуту он внимательно смотрел на Бориса, а потом слегка ошалевшим голосом произнес:
– Так ты, паршивец, еще и меня на звание развел?!
– Так точно, товарищ подполковник! – лихо козырнул старший сержант.
Офицеры закатились в новом приступе смеха.