Стёпка встал рядом с ним и с силой надавил ногой на деревянную плаху рычага, думая только о том, как бы не оплошать.
Тр-р-р-рах! Звон, треск, тяжёлый прыжок камнемёта. Как он не разваливается от таких ударов?
Булыжник со свистом унёсся в небо. Теперь Стёпка видел его полёт. Он был поражён. Примитивное на первый взгляд орудие шутя зашвырнуло тяжеленный булыжник аж на ту сторону реки. С такой высоты, конечно, стрелять легче, но всё равно… Выросший в ином мире и насмотревшийся фильмов про войну, Стёпка невольно ожидал взрыва на месте падения камня. Взрыва, разумеется, не было. Понятно, что вурдалак пристреливается, понятно, что самое главное произойдёт, когда сюда поднимется Купыря… И всё же, что лежит в ларце?
— Вот таперича в самый раз, — довольно выдохнул Гвоздыря. — В самую, понимашь, болотину.
Он привычно взвёл камнемёт в боевое положение, но заряжать его не стал, а уселся на станину и вновь принялся править меч. На лбу у вурдалака, прямо под шлемом, белела длинная полоска шрама. В шрамах были и запястья сильных волосатых рук. Гвоздыря, как видно, участвовал во многих войнах и был опытным рубакой, если сумел во всех этих войнах уцелеть. С кем он воевал, кого рубил на куски своим мечом, кто чуть не снёс ему полголовы, в каком сражении? Стёпку так и подмывало расспросить вурдалака обо всём: о врагах, о битвах, о победах… Но он не решался. Не привык ещё со взрослыми вурдалаками разговаривать, побаивался.
Гвоздыря сам завёл беседу:
— А ты, паря, значить, Серафианов племяш будешь. Зовёшься-то каким именем? Не уразумел я поперву-то.
— Степаном кличут, — ответил Стёпка и сам удивился, как у него ловко получилось говорить «по-здешнему».
— А проживаешь в каких краях?
— Из Дремучих МедведЕй я, — уверенно соврал Стёпка, понятия не имея ни что такое эти МедведИ, ни где они находятся. В тайге, вероятно, не зря же они Дремучие.
— Знатное городище, — кивнул вурдалак. — Далёконько тебя, однако занесло, паря, даже я там не бывал. Не довелось ещё.
И слава богу, порадовался Стёпка про себя, а то взялся бы сейчас общих знакомых вспоминать до о родичах распрашивать. Разговор с вурдалаком начал вдруг его тяготить. Не пора ли уже вниз спускаться?
— Как там у вас жисть? — поинтересовался Гвоздыря.
— Здеся веселее, — вывернулся Стёпка. Откуда он, скажите на милость, мог знать, как идёт жисть в неведомом ему самому знатном городище?
— Знамо дело, — ухмыльнулся в пышные усы вурдалак. — То — ваша глушь непролазная, а то — замок Летописный. Да ить по нынешним-то временам мальцам навроде тебя в МедведЯх поспокойнее будет. До вас, поди, и элль-финги ни разу не добирались, хутора не зОрили…