Хауэлл почувствовал себя неловко и поспешил перейти к делу.
— Джойс, вы не могли бы сказать мне свою девичью фамилию?
— Уилкс. А зачем вам?
— А где вы родились и выросли?
— В Ньюпорте, это на Айл-оф-Уайт, в Англии.
— Ах, да! Конечно! Я и забыл, что вы англичанка. Я спрашиваю, потому что в этих краях много лет назад жила девушка, которую звали Джойс, как и вас. И она тоже была слепая.
— Она до сих пор жива?
— Я не уверен.
— Джон, на прошлой неделе я впервые побывала там. Уверяю вас, я вовсе не призрак, возвращающийся на прежнее место.
Хауэлл рассмеялся.
— Я и не думал, что вы призрак.
— Скажите, — спросила вдруг Джойс, — вы были напуганы тем, что случилось в тот вечер?
— Нет, меня это лишь заинтриговало.
— А не испытали ли вы чего-нибудь такого, о чем не рассказали всем остальным, кто присутствовал на сеансе?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Потому что иногда люди, которым — как вам — становится во время сеанса неуютно, либо не хотят признаваться в мистическом опыте, либо не желают привлекать к себе внимание. Во всяком случае, с вами что-то происходило, я это почувствовала.
— Ну… вообще-то да… мне показалось, я вижу девочку, стоящую у окна.
— Вы впервые ее видели?
— Нет, это уже было однажды.
Хауэлл рассказал Джойс про грозу.
— Этот образ для вас что-нибудь значит? Может, он имеет отношение к вашей личной жизни?
— Нет, никакого!.. По крайней мере, я так считал до сеанса и еще какое-то время после, — Хауэлл проникся к Джойс доверием, и ему захотелось поделиться с ней своими переживаниями. Поэтому он рассказал о том, что поведал ему Энда Маколиф, и упомянул про странное поведение музыканта, игравшего на пианино.
— М-да… — протянула Джойс. — Там у вас творится что-то очень интересное, не так ли?
— Не знаю… наверное.
— Пианино меня заинтриговало. Манипуляции с неодушевленными предметами — довольно частое явление для призраков. Нередко они бывают связаны с присутствием подростка. Однако, насколько я понимаю, в вашем доме детей нет.
— Нет.
— Но вы же говорили, что девочке было лет двенадцать!
— Да, мне так кажется.
— А у О’Койненов как раз была дочь этого возраста. Ее звали Кэтлин, и теперь пианино играет песенку, в которой звучит ее имя.
— Да-да, похоже, все так…
— Ну, и что это, по-вашему, означает?
— Я… я точно не знаю.
— Ну, ладно вам, Джон! Вы просто не желаете признавать того, что происходит. Вам и без меня понятно, что кто-то хочет вступить с вами в контакт.
— Но тогда почему этот… как бы его поточнее назвать… короче, почему он указал на Скотти?
— Понятия не имею… но ведь Скотти — ваша приятельница… Может быть, он почувствовал, что вы сопротивляетесь, и попытался связаться с вами через Скотти.