«А всему виною эта нынешняя жизнь треклятая! Одни деньги, деньги, деньги! Да будь она неладна!»
Антон полежал еще немного не шевелясь, а потом, не в силах больше терпеть, заворочался. Его давно уже тянуло выйти по малой нужде. Тихонько, стараясь не потревожить спящего хозяина, он поднялся со скрипучей раскладушки, натянул сапоги, надел штаны, нащупал в кармане талисман и прошмыгнул в сени. Антон аккуратно, чтобы не скрипнула, приоткрыл входную дверь, выбрался на крыльцо, помедлил немного, зябко передернул плечами и ступил на землю.
Облегчившись, он вернулся к дому, взялся за дверную ручку, но передумал, отступил на пару шагов в сторону, достал нэцке из кармана и присел на корточки. Антон медленно разжал вспотевшую ладонь, и она тут же засветилась, словно покрытая фосфором. Тонкие, ясно видимые лучи, исходящие из глазниц загадочного амулета, как будто потянулись в спящую тайгу.
«Какой необычный, странный лазоревый свет, – подумал он. – Почему эта штука всегда такая теплая на ощупь? Может быть, в ней какой-то радиоактивный элемент? Но тогда же она, наверное, – вредная до одури, а? Можно запросто дозу схлопотать. Да и ладно, бог с ней. Мне-то уже до фени. И так двоих детишек настрогал. А штуковина-то, похоже, древняя, и бабки за нее, вполне вероятно, можно неслабые срубить».
Антон зажал амулет в кулаке, заскользил тоскливым взглядом по небосводу, усеянному звездами. Пронзительная жалость к себе вдруг неожиданно болезненно сдавила грудь.
«Вот же попал я как кур во щи! Влетел на все деньги. Теперь бы только побыстрее до поселка добраться. Надоела вся эта затянувшаяся таежная болтанка буквально до чертиков».
Антон проснулся и, не раскрывая глаз, недовольно поморщился, почувствовав, как нестерпимо яркий, въедливый солнечный луч злонамеренно старался проникнуть через сомкнутые веки. Ворча и позевывая, он отвернулся к стене, натянул одеяло на голову с горячим желанием соснуть, добрать еще какую-нибудь пару-тройку минут в свое удовольствие.
Антон лежал и лежал бы в полнейшей неге и умиротворении. Так хорошо, так комфортно спалось ему в теплой и чистой постели после холодных и неудобных бивачных ночевок. Там ты не столько спишь, сколько непрестанно вошкаешься, в полудреме терпеливо коротаешь время до рассвета. Однако сознание постепенно возвращалось и напомнило, что залеживаться недосуг. Оно заставило его шустро подскочить, подняться на ноги.
Чухонца в хате не было. Аккуратно прибранная кровать служила красноречивым подтверждением тому, что он давно уже проснулся и слинял. Хозяин ушел хлопотать по каким-то своим домашним нуждам.