Про «Хитачи», стоящий на полке, Антон в тот момент не подумал.
Он отключился вмиг, едва прикоснулся к подушке, но посреди ночи, мучимый очередным кошмаром, проснулся от собственного вскрика. Антон сдержал дыхание, прислушался, не разбудил ли хозяина? Но тот продолжал дрыхнуть как ни в чем не бывало, тихо и безмятежно посапывая во сне. Антон облегченно выпустил воздух из легких, закинул руки за голову и уставился в окно, через которое в темную комнату сочился мягкий серебристый лунный свет.
«Как же меня угораздило за неполные трое суток столько верст по тайге отмахать? – усиленно шевелил он извилинами. – Это же просто нонсенс. Какая-то фантасмагория, да и только. Никак не мог я на Сукпае оказаться! Да хоть ты режь! Будь я даже семи пядей во лбу, такое не получится!.. Однако как-то сумел.
А если этот сфинкс доморощенный меня все-таки разводит? Он же здесь в одиночестве, наверное, давно от скуки мается. Вот и решил с чужаком поиграть маленько, зловредно пошутковать. Ладно, с утреца мы с этим разберемся.
А он здесь основательно устроился. Ничуть не хуже, чем в городе. Давно, видимо, тут обосновался. Чтобы такую хоромину в одиночку отгрохать, не один год уйдет. Почему ему вообще подобная блажь в голову пришла? От кого-то прячется? От ментовки? Может быть. Отчебучил что-нибудь весьма недостойное и забился как лешак в самый глухой таежный угол. Здесь его однозначно искать никто не станет. Сопи себе в дырочку и в ус не дуй».
Потом он ненароком перекинулся мыслями на семью:
«Как же там мои архаровцы шкодливые? Без меня, наверное, совсем от рук отбились? В последнее время с ними никакого сладу не стало. Переходный возраст, мать его так! Ни дня не проходит, чтоб какую-нибудь каверзу не придумали. Только ремень еще и выручает. Но это ничего. Перерастут. Сам когда-то такой же шкодой был. Пройдет время, перемелется. А так-то они ребята добрые получились, без заметного изъянца. Как батя когда-то говорил: «Это чудо великое – дети». Да, так оно и есть, батя. Чудо натуральное».
Вспомнив о жене, Антон нахмурился.
«Как же так получилось, что мы с Ириной в последнее время совсем перестали друг друга понимать, как будто вовсе чужие стали? Из-за каждой ерунды грыземся как собаки. Иногда по целым дням и слова доброго друг другу не скажем. А ведь когда-то все по-другому было. Совсем не так», – подумал Антон.
Перед ним появилось лицо жены. Да только не сегодняшней, хмурой и неприветливой, скорой на худое слово, с вечно поджатыми острыми губами, а той, вчерашней, из первых лет совместной жизни. С лукавинкой в открытом взоре, улыбчивой и простодушной, способной за секунду снять любую боль с души.