* * *
Он взял курс на Волжский район. Сестра Лены, Стася, жила недалеко от набережной. Сегодня выдался первый по-настоящему летний вечер, хотя температура опустилась градуса на три-четыре. Небо очистилось, и не нужно было быть магом или прорицателем, чтобы понять, что завтра будет жаркая безоблачная погода. К набережной устремлялись кортежи иномарок и толпы разодетых граждан. Обрадовавшись возможности продемонстрировать голые спины и пупки, девушки, одетые в шортики, топики и юбки-мини, лениво фланировали, бросая по сторонам кокетливые и томные взгляды. Со всех сторон на Китайца веяло чувственностью и эротикой. Но он запретил себе думать о развлечениях.
«Что из себя представляет сестра Монаховой?» – он не задавался таким вопросом. «Ясно, она должна уступать, – бездумно решил он, – в обаянии своей сестре, иначе Монахов… И потом, какое обаяние? Да, Монахова недурна, очень даже недурна, – Танин воскресил в памяти ее лицо, – но облик, в котором она предстала перед нами с Мамусей, оставляет желать лучшего – бледна, запугана, взгляд затравленный, слезы, дрожь…»
Владимир въехал в небольшой вытянутый двор, образованный рядом гаражей и длинной сталинской трехэтажкой. Выйдя из машины, Китаец направился к первому подъезду, где должна была располагаться седьмая квартира. Его движения сопровождались любопытными взглядами соседей. Непроизвольно он скользнул глазами по балконам. На втором этаже белела тарелка спутниковой антенны. В подъезде, пол которого был выложен метлахской плиткой, стояла прохладная тишина, столь характерная для подобных построек. Владимир поднялся на второй этаж и позвонил в дверь с табличкой «7». Дверь была стальной, обитой кожей. Через несколько секунд лязгнул замок – видимо, в квартире было две двери, – и до него донесся звонкий голос:
– Кто?
– Моя фамилия Танин. Я приятель Бухмана и частный детектив. Меня наняла ваша сестра Елена. Мне нужно с вами поговорить, – отчеканил Китаец.
С металлическим грохотом дверь распахнулась, и на пороге Владимир увидел стройную шатенку, выше среднего роста, с зелено-серыми глазами. На женщине было черное атласное платье-сарафан на тонких лямках с «молнией» на лифе. Она была в полной боевой раскраске – похоже, куда-то собиралась. Китайца заинтересовало ее лицо – нервное, подвижное, характерное, с заметной асимметрией, придававшей ему дерзкое, отчасти стервозное выражение. Взгляд был лукавым и задиристым, когда она улыбалась. Когда же улыбка сползла с ее лица, оно стало высокомерным и отстраненным. Ее красиво изогнутые, высокие брови правильного рисунка дополняли впечатление. Линия рта была немного жесткой, нос – идеально прямым, волосы – гладкими и блестящими. Суперкороткая челка открывала почти весь лоб, на котором не было ни единой морщинки. «Хищница», – определил Китаец и умопомрачительно улыбнулся хозяйке.