Поскольку порезы и подобные травмы наносятся в одиночестве, то достоверной статистики такого поведения не существует. Однако многие царапают себя, кусают, режут, выдергивают волосы, вдыхают токсичные вещества и даже жгут себя. 32 % опрошенных американских студентов признались в опасном поведении. Специалисты считают, что 15–22 % подростков и молодых людей хотя бы раз сознательно причиняли себе боль.
Статистика по попыткам и реальным самоубийствам еще более тревожна. Каждый год на нашей планете самоубийство совершает около 1 000 000 человек. Каждые 40 секунд кто-то сознательно лишает себя жизни. Самоубийство занимает третье место в статистике смертей людей в возрасте 15–24 лет. За последние 45 лет количество самоубийств выросло на 60 % – таковы факты Всемирной организации здравоохранения.
Недавно я выступал в вашингтонской школе. Попросил школьников закрыть глаза, поднять руки и сжать кулак, если у них когда-нибудь были мысли о самоубийстве. Почти 75 % из 800 слушателей показали, что у них были такие мысли. А потом я попросил их не разжимать кулак, если они действительно пытались это сделать. Около 80 школьников показали, что пытались лишить себя жизни. Вас это не пугает?
Люди, которых тянет к самоубийству, часто считают, что у них нет цели в жизни, что их жизнь лишена смысла и надежды. Их терзала боль – из-за личных отношений, медицинских проблем, потери близкого человека или других трудностей, которые казались непреодолимыми.
Каждый из нас несет свой крест. Я знаю, что такое – потерять надежду. Даже сегодня, вспоминая попытку самоубийства, я понимаю мысли того несчастного ребенка, каким был когда-то. Проблема заключалась не в отсутствии конечностей, а в отсутствии веры и надежды. Из-за этого меня охватило такое отчаяние.
Думая о самоубийстве, я был убежден, что мое отчаяние уникально. Мне казалось, что я одинок в своих страданиях, но был-то одним из бесчисленного количества страдающих.
Поскольку я родился без рук и ног, то никогда не тосковал по ним. Я научился многое делать самостоятельно. У меня было счастливое детство. Я катался на скейте, ловил рыбу и играл в «комнатный футбол» с братом, сестрой и кузенами. Но и тогда, и сейчас мне приходилось много общаться с врачами – и это было, мягко выражаясь, неприятно. Чаще всего я не против внимания к моей «необычной» внешности. Иногда это даже приятно. Австралийские газеты и телевидение часто рассказывают обо мне, чтобы подтолкнуть людей к осознанию того, что в жизни нет ничего невозможного.
Я почти не сталкивался с обидными замечаниями, пока не достиг того возраста, когда все дети встречаются с чем-то подобным на игровой площадке, в кафетерии или автобусе. Стремление к саморазрушению возникло, когда я утратил веру и сосредоточился на том, чего не мог, а не на том, что было мне по силам. Я потерял надежду на будущее, потому что ограничил себя тем, что видел перед собой. Мне нужно было открыться тому, что было возможно – и даже невозможно.