Пол застилала тигровая шкура. На стенах висели мечи с темными пятнами, быть может, засохшей кровью врагов. Царила обстановка величественной свирепости.
В центре стояла массивная кровать, застланная тяжелым темно-красным, расшитым золотом атласом.
На ней возлежал султан, облаченный в полный набор сверкающих халатов и огромный, усыпанный драгоценностями тюрбан.
Когда Ровена остановилась посреди комнаты, он повернул голову и обвел ее ленивым взглядом.
Потом поднялся с кровати и принялся обходить девушку круг за кругом, а Ровена стояла, безучастная, раздавленная горем.
— Завтра мы поженимся, — сказал султан, — если ты угодишь мне сегодня ночью. Если нет, я отдам тебя стражникам.
Ровена упрямо подняла подбородок, показывая, что ему не запугать ее этими словами, хотя в душе сжалась от леденящего ужаса. Султан по-прежнему ходил вокруг нее.
— Ты слишком худая, — сказал он наконец.
— Тогда зачем было со мной возиться? — устало спросила Ровена.
Султан в мгновение ока очутился нос к носу с ней. Теперь девушка почувствовала, что его дыхание настолько зловонно, насколько она и ожидала.
— Затем, что ты бросила мне вызов, — зло сказал он, — когда явилась с английским герцогом и мне пришлось дать тебе стул, потому что ты отказалась занять положенное женщине подчиненное место.
— Это? — Удивление заставило Ровену сбросить с себя паутину апатии. — Но это же такая мелочь…
— Мне пришлось уступить. Мне пришлось уступить! Тогда-то я и решил, что ты станешь моей. С этой минуты ты будешь повиноваться мне. Ты будешь просить у меня позволения дышать. Что бы тебе ни понадобилось, ты будешь приходить ко мне и умолять об этом, и, если я соблаговолю, я пожалую тебе это. Ты будешь оплакивать день, когда опозорила меня перед моими людьми.
После короткой вспышки, выдернувшей ее из оцепенения, Ровена вновь погрузилась в скорбь. Ах, Марк, Марк!
— Ты меня слышала? — прошипел султан.
Девушка обратила на него мертвый взгляд.
— Ты меня слышала? — заверещал он.
И тогда она заговорила.
— Ты глупец, — сказала она.
— Что?!
— Ты глупец, недалекий человечишка, лишенный достоинства. Самое страшное, что ты мог со мной сделать, уже произошло, и я тебя не боюсь. Но бояться нужно тебе, потому что, если ты притронешься ко мне, я убью тебя.
— Ты? — усмехнулся султан. — И как же ты это сделаешь?
— Я прокляну тебя. Я нашлю на тебя заклятие, от которого не спасся еще ни один человек. Каждый твой вздох будет проклят.
Ровена не знала, откуда у нее берутся эти слова. Они лились помимо ее воли. Она сделалась сама не своя, превратилась в какое-то другое существо, которое так много страдало, что стало глухим к страданиям.