Она внимательно посмотрела на себя в зеркало. Да, кожа на шее начала провисать… Не слишком сильно, конечно, если поднять голову и улыбнуться, то ничего не заметно. Но нельзя же все время ходить, задрав голову, и улыбаться. К тому же, время берет свое, ведь ей уже много лет…
Много лет! Слово прозвучало как удар кнутом. Мэгги еще внимательнее посмотрела на себя в зеркало. На ней было платье из простого темного льна и никаких украшений, только на руке маленькие изящные часики. Господи, что же такое случилось? Почему на сердце такая тоска?
Мэгги вышла на крыльцо и вдохнула ароматный вечерний воздух. Какой чудесный вечер! Такие вечера предназначены для любви, для их с Диком любви. А она — одна…
В грязном многолюдном городе было жарко в тот вечер, когда она приехала. По улицам, толкаясь и цепляя друг друга локтями, взад и вперед бродили нищие и проститутки. Но в Мэгги эта смесь грязи, влажной жары и непривычного окружения породила волнующее ощущение настоящей жизни. Бесцельно бродя по улицам, она вдруг остановилась у внушительных стеклянных дверей с выгравированной золотыми буквами надписью «Ривали». Это был ресторан. «Что ж, почему бы и не зайти, выпить коктейль», — подумала Мэгги. Когда метрдотель увидел Мэгги, он немедленно подбежал к ней. Она попросила, чтобы ее усадили за столик у самого окна в глубине зала. Она заказала шампанского и пирожное, но не успев сделать и пары глотков, вдруг почувствовала, как будто что-то пронзило ее словно током. Повернув голову в сторону входа, она увидела входящего в зал ресторана Дика с молоденькой белокурой девушкой. Он не видел ее, потому что официант провел их в другую часть зала. Со своего места она могла наблюдать за ним, будучи незамеченной. Девушка, лет девятнадцати, с пепельно-белокурыми волосами распущенными по плечам была очень загорелой, и было заметно, что она старается поддерживать этот загар. Девушка выглядела очень хорошо: тонкое черное платье соблазнительно обтягивало гладкое молодое тело. Плечи ее были полностью обнажены, если не считать тоненьких бретелек, поддерживающих ткань. Пальцы ее руки с чрезмерно длинными острыми ногтями все время сплетались с пальцами Дика. Она слушала его, затаив дыхание, и при этом играла длинным вьющимся локоном. В какой-то момент он закинул голову и засмеялся. Потом склонился и легко поцеловал ее в кончик хорошенького носика. Мэгги почувствовала, что ей по-настоящему плохо. Внутри у нее все перевернулось. Нет, этого не может быть! Хуже вечера она не могла вспомнить. Глубину ее несчастья невозможно было измерить. Она испугалась. Так ужасно она себя чувствовала только тогда, в прежние времена, когда потеряла его и искала у хижины, зная, что он уехал навсегда, и в то же время на что-то отчаянно надеясь.