Громкие звуки разбудили заснувшего невдалеке от входа Ганса Штрауса.
– А?! Что случилось?! – встрепенулся он. Чем привлек внимание скелета, уставившегося прямо на него. Увидев спросонку прямо пред собой такую инфернальную картину, бедолага потерял сознание и свалился на пол прямо возле места, где до того мирно дремал. Вокруг разнесся аромат нужника, видимо, организм подмастерья спешно избавился от всего лишнего. Будь на месте львовских кузнецов сечевики, они бы наверняка заподозрили в происходящем одного своего товарища. Но запорожцы были не внутри укреплений, а вовне.
Из угла послышался громкий дробный стук зубами. К этому времени парализующая составляющая шока несколько ослабла, сразу двое или трое парней начали молиться и креститься, пытаясь святой молитвой изгнать нечистую силу прочь. Увы, то ли молились они недостаточно искренне, то ли грехов на них было с избытком, но скелет и не думал исчезать или рассыпаться. А святой воды, как на грех, ни у кого с собой не было.
– Сгинь!
– Изыди!
– С нами крестная сила! – раздавались из разных мест восклицания. Многие принялись крестить наваждение. Однако и наложение крестов от стоявшего у входа кошмара кузнецов не избавило. Порождение падшего между тем от прозвучавших обращений к богу только озлилось.
– Так ответит мне кто или нет?!! Ян Алембек здесь был?!! – рявкнул скелет и указал своей костлявой рукой на притихшего, как и подчиненные, мастера. Из его кисти вдруг вылетел тонюсенький, неправдоподобно не расширяющийся, будто материальный, лучик света и уперся в грудь Хофмайера, на которой появилось маленькое световое пятнышко.
Только тут находящиеся в шоке наконец поняли, о ЧЁМ спрашивает дьявольское создание.
– Эхе… – первая попытка говорить мастеру не удалась, горло отказало. – Кх! Кх! – прокашлялся он и уже вполне членораздельно (разве что чуть дрожащим голосом) смог ответить: – Нет здесь господина бургомистра. И приходить он сюда не собирался.
– Да? – отреагировал пришелец, явно неприятно удивленный этим сообщением. – Тогда разрешаю вам всем закрыть глаза.
Все дружно воспользовались этим разрешением. Когда же решились открыть (некоторые сделали это не скоро), то никаких порождений сатаны в башне не было. И пахло здесь не серой, а испугом продолжавшего лежать без сознания Штрауса. Правда, дежуривший на стене Петер Йодль исчез, будто его и не было.
О товарище, находившемся вне помещения, вспомнили далеко не сразу. Каждый думал о себе и о своей чуть было не погубленной врагом рода человеческого душе. Почти всем захотелось немедленно облегчиться, хотя пива во время несения стражи никто не пил. У башенного помещения со сливом наружу образовалась очередь, но никто и не подумал выглядывать, не говоря уж о том, чтоб выходить наружу. Бог его знает, зашел тот… ну, в общем… не человек или материализовался прямо в караулке, однако выходить было страшно. Особенно одному.