Варшава отозвалась на его сигналы об опасности неадекватно. Король ничем помочь не мог, польская шляхта из своего золотого сна возвращаться в неприятную реальность не желала. Кого интересуют какие-то там азиатские орды на какой-то там Украине, когда вокруг бьет ключом веселая столичная жизнь? Выбить их из этого состояния можно было только грубой силой.
– Увеличить коронную армию для отпора врагам? А не хотите ли вы помочь королю в ограничении наших вольностей? Не позволям!
Куда оперативнее отреагировала шляхта местная. При всей своей дурости она нарастание опасностей для собственной опоры организма при сидении ощущала. Уметь твердо держать саблю в руке здесь было по-прежнему жизненной необходимостью. На призыв авторитетного воеводы откликнулись многие. Подавляющее большинство шляхты имело местные корни, многие продолжали исповедовать веру предков – православие. Что не помешало им встать в общий строй против казацко-татарской опасности. В русских воеводствах юга по призыву их воевод срочно собрались сеймики и объявили местное Посполитое Рушение, которое здесь, на окраине, еще не превратилось в пустой звук, как в метрополии.
Потоцкий срочно стал собирать войско для отпора предполагавшемуся вторжению. По просохшим после весенней распутицы дорогам запылили отряды ярко одетых всадников в доспехах. Большей частью – небольшие, почти все с обозами и прислугой, по числу превышающими количество бойцов, которых они сопровождали. Многие восседали на породистых конях и могли похвалиться дорогим оружием. Магнаты, такие, как Ярема Вишневецкий или Станислав Конецпольский, приходили с небольшими частными армиями. Это к середине мая дало возможность собрать немалое число воинов в дополнение к силам, имевшимся в распоряжении Потоцкого.
Ведь кварцяного войска у коронного гетмана было сейчас всего двенадцать тысяч пехоты (несколько тысяч было переброшено в Смоленск и другие пограничные с Россией крепости из-за сосредоточения там русских войск), две с половиной тысячи гусар, красы и гордости Речи Посполитой, и три тысячи «казаков», то есть облегченной панцирной шляхетской конницы. Подошли, не слишком спеша при этом, к польской армии и три тысячи настоящих казаков, реестровцев. Из шести, что были признаны по ордонансу на сейме в январе. Хотя пехота называлась венгерской и немецкой, а конница рейтарами, драгунами, гусарами, львиную польского войска долю составляли местные уроженцы. Собственно поляков здесь было совсем мало – в основном в гусарии.
Тысяч двадцать пять шляхетского войска присоединились к кварцяному, встав под знамена коронного гетмана. Конечно, боеспособной там была половина, а с шляхтой пришел огромный обоз, резко ограничивший скорость передвижения польской армии, но коронный гетман успокоился: