- Ключи? Доверенность?! Чтобы ты гоняла со своим Димой?
- Ага. А то, понимаешь, навыки вождения теряются.
- Оля! Посмотри на свои зрачки, ты же до первого поста только доедешь.
- Это ты на свои посмотри.
- Я хочу тебя прямо на асфальте. Раздень меня! Что, тебе лучше быть развлечением для инфантильного избалованного хуйка?
- Вер, прекрати хабалить. Диметра меня любит, и я ее люблю.
- Любит?!
- Да, любит. Сейчас я тебе это докажу. Дай ключи.
- Подавись, - протянула ключи от машины Вера Сергеевна.
- Диметрочка, ты не спишь? – Позвонил ей Олег.
- Нет, конечно.
- Слушай, тут темно на улицы конечно, но ты не обращай внимания. Приезжай на площадь Гагарина.
- Но Олег…
- Приезжай.
- Чего ты задумала, Оль?
- Разогнаться и. Бах-бах обо что-нибудь. И Диметра со мной сядет без принуждения, а нет – вот тогда я доставлю тебе удовольствие прямо здесь.
- Оля, больна. Ты хоть понимаешь свою болезнь? Ты рехнулась. Рех-ну-лась!
- Не называй меня так. Я Олег.
- Держи свою доверенность.
Прохладный воздух ночной Москвы навеивал тяжелые мысли. Словно перед казнью Диметра, грустно опустив голову, ехала в пустом троллейбусе, и предчувствие казни заключалось в ее предположении, будто это их последняя встреча.
«Олег, наверное, скажет собрать вещи, будет мучительное возвращение домой к родителям, конец самостоятельной жизни», - думала Диметра, услышав свою остановку.
Поодаль в свете фар очень красивого спортивного автомобиля стояли и выясняли отношения Олег с Верой.
- А вот и Диметрочка, - обрадовался Олег. – Смотри, какая у нас теперь машиночка! Теперь она наша.
- Олег, - от удивления действие порошка сразу же прекратилось. – Я и не знала, что ты умеешь водить машину.
- Это еще не все мои таланты, - сквозь смех ответил он и открыл дверь. – Покатаемся?
- Конечно, - оторопела Диметра.
- Только учти – это будет наша первая и последняя поездка. Я решил свести счеты с жизни именно так: разогнаться до двухсот и врезаться. А у тебя есть выбор: поехать со мной в последний путь или остаться, вон, Веру Сергеевну утешить.
Без раздумий Диметра села в машину и захлопнула за собой дверь.
- Что ж, погоняем, но у тебя еще есть выбор – ты можешь выйти, - снова предложил садящийся за руль и заводящий мотор Олег.
- Я уже сделала свой выбор, - совершенно спокойно ответила Диметра.
- Знаете, что… - Вера Сергеевна фамильярно показывала пальцем то на него, то на нее. – Вы оба больные люди. Вы психи!
- За то ты психически здорова, - оскорбился Олег, поднимая стекло.
- Развлекайтесь, детишки, - бросила в след она.
Олег знал, что неподалеку ведутся дорожные работы, стоит предупреждающий знак, а рядом наверняка стоит груженый горячим ароматным асфальтом КамАЗ, поэтому он, вырулив на Ленинский проспект, выключил фары и нажал на газ. При характерном звуке колес машина разгонялась очень быстро, настолько быстро что огни, яркие огни желтого ночного города смешивались воедино и перед спокойным взглядом Диметры, привыкшей всегда смотреть собственной смерти прямо в глаза открылась картина дорожных работ: одетые в светоотражающие костюмы люди обыденно разравнивали ароматный, горячий, еще дымящийся асфальт от середины и по краям нанесенной отбойным молотком раны дороги – симметричной ямы, - а возле стоял груженый асфальтом огромный КАМАЗ со включенными фарами, на который Олег и направил машины. Казалось, исход близко, но почему? Почему Олег решил сделать это именно сейчас? И вдруг она – нелинейная неожиданность, выразившаяся в ту ночь в страшном визге, незабываемом визге тормозов. Машина остановилось на расстоянии от Камаза меньше метра.