— А как будет проходить остальное сражение? — поинтересовался я.
— Ты это увидишь, Руднев-сан, — усмехнулся Мадзаки. — Всё будет крайне наглядно проходить, можешь мне поверить.
— Отлично, — встал я. — Я могу быть свободен, Мадзаки-тайсё? Мне надо до завтра ещё документы изучить.
— Конечно, — отпустил меня Мадзаки.
Я вернулся в нашу штаб-квартиру также на рикше. Этот, правда, оказался честнее и доплату вымогать не стал. С порога меня встретила Марина. Но прежде чем она накинулась на меня с расспросами, я несколько натужно рассмеялся и показал ей папку.
— Знаешь, для чего меня гоняли в контрразведку? — И сам же ответил: — Расписку брали. Тут разведка им добыла чертежи и характеристики нового советского меха. Выдали мне для перевода — там терминов слишком много, обычные переводчики не справляются. Наверное, очередная проверка, только потоньше.
— Значит, всё в порядке? — недоверчиво спросила Марина.
— Более-менее, — пожал плечами я. — Но Накадзо-сёсё этим тревожить, точно не стоит. Лучше уж сдам перевод без его вмешательства, вполне возможно, именно в этом и заключается проверка.
— Я бы хотела, Пантелеймон, — перешла на русский Марина, — снова встретиться с тобой. Поговорить уже, по-человечески.
— Идём, — пожал плечами я. — Я тоже хотел бы поговорить с тобой. По-человечески.
Мы прошли в мою комнату, и я снова усадил Марину на кровать, сам же оседлал стул.
— У нас не так много времени, Пантелеймон, — пряча глаза, начала разговор Марина. — Вечером будет большой фестиваль по случаю окончания войны с Юримару. Император повелел устроить гуляния, украсить город цветами… В общем, мы, как победители и всё такое прочее, обязаны быть. Фестиваль начнётся после заката, так что у нас есть всего несколько часов.
— При условии, что мы пропустим обед, — усмехнулся я.
— Прекрати, — хлопнула меня по колену Марина. — Я хочу серьёзно поговорить, а ты всё время сбиваешь меня.
— Нам не о чем говорить, Мариша, — я вскочил, отшвырнув стул, и снова упал перед ней на колено. — Зачем все эти глупые слова? Их и так слишком много было сказано. Хватит их уж! Довольно. — Я взял её ладони в свои. — Я люблю тебя, не смотря ни на что, Мариша. Можешь пустить мне пулю в лоб, но…
Неожиданно для меня Марина наклонилась ко мне, обняла за плечи. Я поднялся, не разжимая объятий, и вместе мы повалились на мою одноместную койку. Я целовал её лицо, проводил по щекам ладонями. Марина гладила мою спину, отвечала на поцелуи…
В общем, сбылась моя гимназическая ещё мечта. Да только совсем не ко времени.
Фестиваль вовсе не напоминал пир во время чумы, как мне подумалось сначала. Нет. Все вокруг нас искренне веселились. На каждом углу били барабаны. Вокруг них танцевали люди. Самые разные. В традиционных и европейских костюмах. В богатые и бедные. Военные, полицейские и гражданские. Никто не обращал внимания на то, кто ты. Все смеялись и плясали под бесконечный барабанный бой. Лысые монахи и трудились вовсю, колотя палочками по туго натянутой коже. Они сменялись, когда один уставал и не мог больше поддерживать бешеный ритм, его сменяли отдохнувшие товарищи. И так будет длиться всю ночь.