Запрыгнув в свои мехи, пилоты в течение нескольких секунд подняли свои мехи в воздух и на небывалой даже для наших доспехов духа скорости рванули к ним. Я знаю, что современные мехи оборудуют крыльевыми модулями, но предназначены они, скорее, для атак наземных целей, чем для воздушного боя, и как раз для борьбы с ними и были в основном предназначены лёгкие мехи.
Я чувствовал себя на лётном поле совершенно бесполезным. Вокруг нас суетились работники технических служб, часть которых были моими бывшими подопечными — декораторами Тонга. Заговорили установленные на крышах соседних домов зенитные орудия и пулемёты, выкашивая вившихся вокруг дирижабля каии. Вот только тех, казалось, меньше не становилось.
Бой над нашими головами шёл не на жизнь, а насмерть, мы же были вынуждены стоять и смотреть на него. Что нам еще оставалось? Даже с крыльевыми модулями обычному меху не подняться так высоко, чтобы принять участие в воздушной схватке, да и будь у них такая возможность, им не хватило бы маневренности, чтобы не угодить под очередь зенитки или пулемёта.
Медленно тянущийся «Сяти» подошёл-таки к причальной мачте, но пришвартоваться в окружении чёрного облака каии и среди свистящих пуль не представлялось возможным.
— Надо бы вывести из ангаров и обычные мехи, — предложил я. — За летучими каии вполне могут последовать и обычные.
— У нас здесь не так и много мехов осталось, — вздохнул Ютаро. — Я опасаюсь, что образуйся тут полноценный прорыв, базе не устоять.
— Защита, наложенная монахами из Асакусы, вполне надёжна, — пожала плечами Марина, — по крайней мере, они нас в этом заверяют, и ни одного прорыва ближе десятка тё не было.
— Вот только остановить врага на подходах вряд ли получится, — ещё тяжелее вздохнул Ютаро. — Придётся принимать бой здесь, в лучшем случае, на ближних подступах. А у нас всего три доспеха духа и около двадцати обычных мехов.
— Не стоит падать духом, Ютаро-кун, — не слишком весело усмехнулся я, — ведь это половина поражения. К тому же, мы стоим на последней линии обороны, и дорога у нас есть только одна — вперёд. Назад пути уже нет.
— Последняя линии будет у стен дворца микадо, — мрачно заметил Ютаро.
— Когда она пройдёт у стен императорского дворца, — сказал я, — останется только животы себе повспарывать или пулю в лоб, если не самурай.
На лётное поле выбежал вестовой, ещё с расстояния метров в двадцать закричал, позабыв даже о том, чтобы честь отдать. Это было просто немыслимо для японского унтера, дисциплина у которых прочно засела в костях и разливалась по жилам, густо смешавшись с кровью. А значит, вести он несёт самые пренеприятные.