- А причем здесь я?
- А ты, помешал им в очень важной операции и продолжаешь мешать дальше... Твое присутствие в самолете, вот корень зла.
- Скоро меня избавят от самолета. Начальство решило направить меня на повышение квалификации.
- Тебе еще надо вернуться домой. А ты сейчас только на половину спецагент. Рука-то как, болит?
- Нет не болит. Я полечу обратно. Ничего со мной не произойдет.
- Валяй, герой. Человека я все же вместо тебя выделю.
Машку сегодня не украли и вообще это была на редкость обаятельная женщина. Она откололась от экипажа и мы провели весь день вместе.
Вечером, у меня в номере Маша спросила.
- Петя, неужели тебя отправят с такой рукой охранять самолет?
- Меня не надо отправлять. Я лечу обратно уже как пассажир в свой последний рейс.
- Значит тебе будет замена?
- Может быть.
На следующий день летим обратно. Машка приносит поднос с напитками.
- Я вычислила, кто за место тебя сидит в самолете.
- Каким образом?
- Он видно первый раз и весь настороже. Вон видишь, стриженный затылок в десятом ряду.
- Ох, Машка, почему ты не работаешь у нас?
- Я тебе сделала коктейль. Возьми.
Она протягивает мне стаканчик. Я выпиваю его. Ничего себе коктейль, какая-то бурда из трав, приправленная коньяком.
- Какую ты пакость приготовила.
- Он тебе сейчас поднимет тонус. Я пойду дальше, обслужу пассажиров.
Она ласково провела рукой по щеке. Меня стало клонить ко сну и вскоре я отключился...
- Эй, вставай, - кто-то трясет меня за плечо.
Передо мной стоит мужчина с пистолетом в руке. Рефлекс опасности и страницы инструкции прорезались сквозь полусонное сознание. Я склоняюсь, как от боли и просовываю здоровую руку под пиджак. Пистолета нет. Мужчина смеется.
- Никак пушку потерял? Бывает. Убирайся. Все уже давно ушли.
Я оглядываюсь. В салоне никого нет.
- Мы что, прилетели?
- Прилетели. Давай, двигай к выходу.
Я выхожу в проход и... вижу в десятом ряду на кресле труп мужчины. Его голова прострелена и, выкатив глаза, смотрит в потолок.
- Твой дружок, сразу успокоился, - говорит сзади меня мужчина.
Я его не знаю. Может это действительно тот, Ребровский, выделенный мне в помощь.
У выхода стоит Томка с глазами полными слез.
- Петя..., - только и смогла она жалобно протянуть.
- Что происходит?
- Иди, иди.
В спину уперся ствол пистолета.
Солнце ударило в глаза. Я перед трапом один. Вдали видны машины и люди. Только встаю на ступеньки, трап тут же начинает отъезжать. Сзади глухой стук. Оборачиваюсь и вижу, что дверца самолета закрыта.
Мы подъезжаем к стоянке машин. Ко мне на трап взбегает... полицейский. На ломанном русском он спрашивает.