В следующее мгновение я пила обжигающе-горячий чай и о чем-то совершенно отвлеченном беседовала со старым шаманом.
— Ты правильно сделала, что не стала трогать медвежий череп на священной горе, — сказал он мне, набивая трубку ароматным табаком. — Там в самом деле была змея, правда не черная, как в стихе, а «огневка», тоже ядовитая. Любят они это дело — в пустые черепа заползать.
— А что я неправильно сделала на священной горе? — спросила я, нисколько не удивляясь.
— Надо было что-нибудь попросить там у высших сил, — услышала в ответ. — Мы же люди пока, а не духи. А людям всегда что-то надо.
— А я не знаю, чего хочу, — сказала я, прямо глядя в глаза шаману.
— Ты хочешь покоя. Но покоя странного, чтобы в душе царила тишина и при этом можно было ощущать все краски, запахи и звуки мира. Трудно тебе без тайги-то. Но у тебя все получится как хочешь. Со временем, конечно. Только об одном прошу — не забывай нашу тайгу. Что это я? Свою, конечно, свою тайгу. Эта тайга давно тебе стала своей, родной. Не забывай ее, и все у тебя получится. Все-все.
— А это в принципе возможно? — спросила с некоторым удивлением я.
— Да. Только немного потерпи. Все у тебя будет. Ты подумай, хорошо подумай над собой. Волна бьется о берег — и ты счастлива, муравьи суетятся в своем муравейнике — и ты снова счастлива, ходишь босиком по матери-земле, ощущаешь ее тепло — и опять купаешься в счастье, как маленький глупый олененок в лучах первого в своей жизни солнца. Ты как маленький олененок, честное слово. Не обижайся.
Тут к гостям вышли молодожены Тэтамбой и Коко, непривычно розовощекие, но счастливые. Они гармонично вписались в праздничный завтрак, тем более что хозяйка как раз принесла на большом подносе к столу свежесваренное оленье мясо, которое аппетитно пахло на весь чум и даже двор.
Надо заметить, что северяне весьма терпимо отнеслись и ко мне, и к московским гостям. Нам они предложили вареные и жареные блюда, за исключением, естественно, строганины (строганина для ханты больше чем блюдо — это почти лекарство), а сами ели преимущественно сырую пищу, но с таким аппетитом, какой мне и не снился. Единственное, в чем сходилось мнение хозяев и гостей, так это в спиртном. Вино, настойку и водку все пили исключительно одинаково.
Молодой жене подали главное блюдо. Коко аккуратно взяла сырое легкое, от которого еще шел пар, и начала медленно есть. Все краем глаза следили за ней. Если вчера от души веселился Тэтамбой, то сегодня был ее законный праздник, и устанавливать порядки предстояло ей — будущей хозяйке и матери семейства.