– Дочь, но я не могу по-другому. Я слишком сильно тебя люблю.
– Благодаря тебе я не представляла стоимости вещей, училась в институте только потому, что так надо, и, несмотря на свои годы, не имела стимула чего-то достичь в жизни. Наверное, это оттого, что меня всю жизнь искусственно ограждали от окружающего мира. Даже когда я стала взрослой, мне разрешалось общаться только с такими, как я, а точнее, с детьми очень богатых и влиятельных родителей.
– Я всегда считал, что дети из нашего круга не представляют для тебя потенциальной опасности, а вот бедные при знакомстве с тобой будут всегда использовать. Я по максимуму старался оградить тебя от неприятностей и исключить все риски из твоей жизни. Представляю, как ты уставала от моего жёсткого психологического прессинга.
– Я нечасто ходила в клубы. Ты был помешан на моей безопасности. Я не посещала ни ясли, ни детский сад. В детстве вообще ни с кем не общалась. Ты игнорировал сам факт детского дошкольного образования. И даже в школьные годы училась дома. Ты всегда считал, что чем реже я выхожу за порог нашего дома, тем лучше. Первый раз по-настоящему свободной я почувствовала себя в Англии. Даже в горнолыжной школе на заграничном курорте меня везде сопровождали охранники. Когда всё же после Англии я уговорила тебя отказаться от образования на дому, ты разрешил мне посещать школу и учиться с другими детьми, но эта школа была самым закрытым учебным заведением в Москве. Высоченный забор, везде видеонаблюдение, куча охраны и точно такие же, как и я, несчастные дети.
– Доченька, я виноват, что ты никогда не знала свободы.
– Папа, всё в прошлом. Что теперь ворошить былое? Главное, мы вместе. – Я постаралась прекратить разговор, поскольку боялась что-то не «вспомнить». – Всё, что ты делал, ты делал правильно, ведь все твои поступки диктовались отцовской любовью.
В течение дня к отцу приезжало много незнакомых людей, с которыми он закрывался и решал различные вопросы. А я была на постоянной связи с Ренатом. Мы часто прогуливались по аллеям, я рассказывала о своих разговорах с отцом, а он хвалил меня, говорил, что я отлично держусь и поступаю правильно.
– Вот видишь, какая ты молодец. Я действительно в тебе не ошибся.
– В который раз ты мне это говоришь. Если честно, мне очень приятен Александр Львович. Он действительно тяжело болеет, но я всё же надеюсь, что теперь, когда в его жизнь вернулась дочь, это будет ему стимулом прожить подольше. Ты только посмотри, он прямо расцветает на глазах.
– Долго не протянет. Скоро сдохнет, – нервно отозвался Ренат и закурил сигарету.