Серега перерезал скотч, выкрутил из светильника лампочку и направился к выходу.
— А лампочку-то зачем выкрутил?
— Потому что свет тебе ни к чему. Спокойной ночи.
Дверь захлопнулась.
— Спокойной ночи, — процедила я сквозь зубы и тут же подошла к двери. С моей стороны замка не было. Все понятно — закрыл на задвижку.
— Вот черт! — Мне ничего не оставалось, как пойти и лечь на раскладушку.
Естественно, сон не шел. Перед глазами опять встали те двое отморозков.
А еще я почувствовала, как сильно тоскую по Паше, по его рукам, губам, телу…
Боже, какие приятные слова шептал он мне на ухо в минуты сладострастия! Я закрыла глаза и стала слушать тишину. В доме было тихо, наверное, все уснули, а может быть, ушли. Неожиданно раздались чьи-то крадущиеся шаги, тяжелая задвижка скрипнула, и дверь распахнулась. На пороге появился Паша. Его лицо было неестественно бледным, а руки слегка дрожали. Он подошел ко мне и набросился с такой силой, что я чуть не закричала от боли. Пашка гладил меня по плечам и покрывал мое тело долгими горячими поцелуями.
— Пашка, ты сумасшедший! Как ты меня нашел?!
— Я так соскучился…
— Подожди. Сюда в любую минуту могут войти.
Пашка встрепенулся, словно очухался наконец от кошмарного сна.
— Точно. Я как-то об этом не подумал. Надо уматывать отсюда как можно скорее.
— Ты как вошел в дом?
— Через входную дверь.
— А где все?
— В дальней комнате сидят. У них там стрелка. Народу съехалось выше крыши. Медлить нельзя, иначе нас здесь обоих похоронят.
Мы взялись за руки и стали осторожно пробираться к выходу. В коридоре было пусто. В дальней комнате слышались громкие голоса. Добежав до входной двери, Пашка взял меня на руки, бережно прижав к себе, и спустился по ступенькам.
— Господи, а это-то зачем?
— Соскучился, сил нет.
На улице вдоль забора выстроились небрежно припаркованные машины.
— Можно, конечно, тачку угнать, но лучше не надо. Зачем лишний шум? Они так спокойно сидят. Когда кинутся, что тебя нет, мы уже далеко будем, — сказал Пашка.
Мы прошли мимо машин и направились в сторону шоссе. Пашка держал меня за руку, постоянно сжимая ее так, что мне приходилось вскрикивать и одергивать его.
— Паша, мне же больно! — не выдержала наконец я.
— Извини. Просто мне кажется, что если я разожму твою руку, то навсегда ее потеряю. Хочется сжимать твои пальчики сильнее и сильнее, хотя бы для того, чтобы знать, что ты рядом со мной.
— Послушай, Пашка! Ты не ответил на мой вопрос. Как ты меня нашел?
— Я видел, как тебя увозили эти подонки.
— Видел? Где же ты был?
— Спрятался за домом. Я искупался в речке. Подхожу к дому, вдруг вижу: тебя в машину заталкивают, а какой-то отморозок с моей винтовкой из дома выходит.