— Я надеюсь на это. Мне бы очень хотелось, чтобы он по-прежнему был с нами.
Приехав на дачу, я зашла в свою спальню и налила себе добрую порцию лондонского джина. Сорок семь градусов сделали свое дело. Я почувствовала легкую слабость в ногах и приятное головокружение. Вспомнив про Юльку, я быстро нашла Гарика.
— С кем осталась Юлька?
— Там с ней дежурят двое наших.
— Ее срочно надо перевезти в другую больницу. Эта слишком известна, поэтому с Юлькой в любой момент может что-нибудь случиться. Недоглядят ребята, и все.
— Что ты предлагаешь?
— Я бы с удовольствием перевезла ее из больницы сюда, но ее состояние слишком серьезное для того, чтобы находиться дома. Ей необходимо круглосуточное врачебное наблюдение. Попроси кого-нибудь найти хорошую частную клинику, а еще лучше займись этим сам — все-таки Юлька моя подруга, и я могу доверить это поручение только тебе. Только клиника должна быть небольшой. Это даст нам возможность контролировать все входы и выходы. Пусть будет всего лишь несколько пациентов и с десяток хороших врачей. По деньгам не смотри, сколько бы это ни стоило. Как вернешься — поговорим и разработаем план дальнейших действий.
Гарик кивнул и уехал, а я опять зашла в свою комнату и выпила точно такую же порцию. Затем умылась, почистила зубы и расчесала волосы. Без Бульдога стало как-то пусто и неуютно, словно от меня оторвали что-то дорогое, кровное и тем самым сделали совершенно одинокой и глубоко несчастной. Надев джинсы-резинки и тоненькую майку, я подошла к одному из своих мальчиков и спросила:
— Ну, где наш заключенный?
— В подвале.
— Пошли. Я хочу с ним поговорить.
Мы спустились вниз и прошли в «камеру пыток». Я дала знать, чтобы меня оставили одну, и села на стул, стоящий у двери. Передо мной прямо на полу валялся человек в грязной, замусоленной рубашке и ободранных штанах.
Его лицо было бледным, скулы ввалились, а под глазами появились черные круги. На руках были надеты наручники, пристегнутые к батарее. Цепи были длинными, около метра, вероятно для того, чтобы он мог самостоятельно ходить в туалет. Рядом стояло ведро и пустая железная тарелка. Мужчина поднял голову и затравленно посмотрел на меня.
— Привет! Как дела? Я смотрю, ты у нас уже прижился… Говорят, ты жаждал меня увидеть.
Мужчина нахмурился и дрожащим голосом произнес:
— Я больше не могу…
— Что именно?
— Здесь находиться. Мне кажется, что я нахожусь здесь уже целую вечность. Я потерял счет времени, я даже не знаю, когда наступает день, а когда ночь. У меня нет ни сил, ни здоровья. Наверное, уже вернулась из отпуска моя жена и не находит себе места.