— Я к ней в палату пришел, она попросила листок бумаги и карандаши. Лежит и какие-то гробы рисует.
— Какие еще гробы?
— Не знаю. Месяц освещает кладбище, а на могилах стоят гробы. Я ей говорю: мол, что — больше рисовать нечего? А она рисует одно и то же. Уже столько бумаги перевела! Я психанул и отобрал у нее карандаш к чертовой матери. Она чуть не разревелась. Врач сказал, что ей нервничать ни в коем случае нельзя, — пришлось отдать карандаш. Она взяла чистый лист и нарисовала человеческое сердце. Главное — хорошо так рисует, профессионально. На этом сердце каждый сосуд виден, словно его живым из груди вырвали. Сжимает его тонкая изящная женская ручка с острыми коготками, а из сердца капает кровь. Сжалось оно все, словно ему больно. Я такое сердце в учебнике по анатомии видел еще в школьные годы. Попробовал у нее эти рисунки забрать, а она сразу в слезы, прямо не знаю, что и делать.
— Не надо ничего забирать. Пусть рисует сколько ей влезет. Врач предупредил, что у нее могут проявиться какие-нибудь необычные таланты, которых раньше никогда не было. Вообще-то она раньше никогда не рисовала, по крайней мере при мне. А мне всегда казалось, что никто ее не знает лучше, чем я. Короче, ничего не забирай. И постарайся ее не расстраивать.
— Ладно, Чупа, я понял.
— Я думаю, что со временем это пройдет.
— Когда я ее в клинику привез, она на меня жалобно так посмотрела и говорит: «Гарик, ты не мог бы мне помочь. Узнай, пожалуйста, есть ли в нашем городе клуб для тех, кто побывал в состоянии клинической смерти». Я глаза вылупил от удивления и спрашиваю: «Зачем тебе?» А она в ответ: «Мне бы хотелось после своего выздоровления попасть в такой клуб и поделиться своими впечатлениями. Я многое могу рассказать».
— Ну а ты что ей ответил?
— Сказал, что обязательно узнаю.
— Правильно. Главное, во всем с ней соглашаться. Я думаю, что со временем нам придется или привыкнуть к ее странностям, или они пройдут сами по себе.
— К ней в больницу муж захотел зайти, так она закричала и закатила настоящую истерику. Мол, ее опять хотят убить, и вообще: кто пустил в отделение посторонних мужчин?
— А на свекра она как среагировала?
— Не лучше.
— Это радует. Хоть одна приятная новость за последнее время. Она что-нибудь просила?
— Да, привезти ей побольше бумаги и простых карандашей.
— А почему именно простых?
— Потому что она рисует только простыми карандашами.
— А ты ей предлагал цветные?
— Предлагал.
— И что?
— Она сказала, что видит жизнь в черно-белом свете, а чаще всего в сером, и еще: цветные карандаши для маленьких детей, а она уже взрослая девочка.