Адвоката вдруг осенило. Ему пришла в голову забавная, лихая мыслишка выловить еще хотя бы одну рыбку из мутной водицы загадочной, непредсказуемой истории.
— А как он выглядит? — на всякий случай поинтересовался Сеня.
— Тебе-то зачем?
— Мало ли. Рига — город маленький, ты его не знаешь, а я вдруг и встречался. Не забывай, я когда в ментовке работал, через меня столько проходило…
«А чем я собственно рискую», — подумал Гриф и слегка заплетающимся языком описал словесный портрет руководителя операции, впрочем, весьма приблизительный — черты незнакомца постепенно стирались в его памяти.
— Да, описание не ахти, — как бы между прочим отметил Адвокат. — Надо напрячь гемоглобины, стряхнуть с мозгов пыль, может, что и вспомнится.
— Напрягайся, только не пукни, — пьяно улыбнулся Гриф. — Если долго мучиться, что-нибудь получится, а за мной не заржавеет.
— Ну, мне пора, — сказал Адвокат, поднимаясь. Все, что он хотел выяснить, он выяснил, а заседать здесь далее в компании поднадзорного Грифа ему вовсе не климатило. — Если не возражаешь, выйдем по одному, береженого бог бережет…
— А-а, зассал, гвардеец, теплым дождичком, — подковырнул его тот, ощерясь, — очко-то не железное. Да линяй, линяй, мне глубоко по хрен…
Водка видать-таки сделала свое дело, и он заметно осовел.
— Тогда пока, — и Адвокат в спешке, даже забыв подать руку, зашустрил к выходу.
Грифа это нисколько не огорчило — в стакане у Адвоката осталась недопитая водка, да и свой был еще не совсем пуст. А тут еще молоденькие продавщицы включили магнитофон с забойными записями и плотные, тугие ляжки одной из них уже успели взволновать его пьяное воображение.
Адвокат же, тем временем шагая по улице, тщательно взвешивал все за и против. Идея сделать рокировку, и теперь уже Грифа навести на Перегудова с тем, чтоб еще раз поживиться на этом витиеватом деле, крепко засела в его голове и не давала покоя. Аппетит, как водится, приходит во время еды… «Конечно, Влада за такую подлянку пощипать надо, но аккуратно, чтоб ненароком не сдать бандитам, — рассуждал он. — Попадется Влад и мне хана, он и меня по дружбе не забудет, расшифрует в два счета…»
…В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир зацветает миндаль…
Колдуя на кухне над недавно приобретенной сковородой с тефлоновым покрытием, Верховцев с истинным удовольствием слушал по радио концерт-ретро «Песни разных поколений». Пели Вертинский, Утесов, Русланова, Виноградов, Козин… От этих наивных, трогательно-нежных песенок веяло спокойствием, добросердечием и какой-то особой теплотой, и хотя Олег, знакомый с современной трактовкой истории того времени, не питал иллюзий в отношении его безоблачности, его атмосфера все равно представлялась ему отмеченной аурой оптимизма и человеколюбия, не в чету нынешним стервозным и непредсказуемым будням.