— Приходилось видеть на лотках, — откликнулся Верховцев.
— Ну вот, — она засияла, словно удостоилась ошеломляющего комплимента. — Мы сегодня с коллегами выход сотого номера отмечаем. Они вон за тем столом. И она, повернувшись, показала взглядом туда, где в клубах табачного дыма за длинным столом, гремя кружками, звеня бокалами, то и дело перекрикивая друг друга, шумно кутила компания молодых людей.
— Мне сдается, место для такого юбилея ваш бравый коллектив выбрал не самое подходящее, — осторожно заметил Верховцев. — Публика здесь собирается специфическая, так что ваше торжество могут омрачить от нечего делать.
— Что вы, господа, — всплеснула она руками, — мы спецом погрузились в «Омут», здесь такой прикол! И публика здесь наша! Мы ведь не еженедельная приятная газета как «Суббота». Они пишут о бомонде и потому тусуются в приват-клубе «Лео», в «Парадизо», в казино разных. А мы газета для низов, наш объект исследования — простой обыватель, человек дна. Дно — это суть, точка отсчета любой общественной формации, дно вечно, а все, что вроде бы наверху, преходяще — пена тает, сливки снимают, дерьмо относит течением.
— А чем вас не устраивает своя компания? — спросил Джексон, с некоторым интересом слушавший рассуждения этой экзальтированной особы.
— Поднадоело. Все одно и то же: разговоры, сплетни, бородатые анекдоты… Все старо, пережевано, постно, а настоящего репортера всегда манит тэрра инкогнита, черные дыры бытия. Вот и я не могу жить без новых впечатлений, без полета свежей мысли, без того, наконец, что составляет сущность тайных вожделений любой женщины — неизведанных сексуальных откровений.
— Как я понял, в вашей газетенке вы ведете рубрику «Актуальный секс» или что-то наподобие? — в голосе Джексона слышалась открытая издевка.
— Не в газетенке, а в газете, — заносчиво парировала репортер и не без гордости добавила: — Да, я разрабатываю именно эту тему! Мои статьи выходят под псевдонимом Ляля Трепетная. А вы что-то имеете против секса? Вы ханжа?
Верховцеву было явно «не в кассу» завязывать сейчас выяснение отношений и он, улучшив момент, шепнул на ухо Джексону:
— Женя, ее надо спровадить. Она нас достанет, договорить не даст.
Тому не требовалось объяснять два раза, он повертел головой и вдруг заметил непонятно откуда появившегося Грифа. Тот, видимо, только что пришел и еще даже не успел осмотреться. Его глаза излучали неистребимый оптимизм и веселую дерзость, свойственные баловням судьбы и махровым прожигателям жизни.
— А вот на ловца и зверь, — чуть слышно пробормотал Джексон, сделав ногой под столом незаметный знак Олегу. Потом повернулся к репортеру. — Знаете, Ляля, мы в вашей специфике не сильны, зато можем представить вас известному авторитету в этой области. Там и полет свежей мысли будет и целый букет откровений по самые гланды. Впечатлений не только на статью, на целый цикл хватит…