Чтобы дать понять своей бывшей приятельнице, что говорить об этом она больше не желает, Марта круто повернула разговор на другую тему, предложила ей взять на лето те книги из библиотеки, которые она хотела прочесть, и стала расспрашивать ее про их деревушку: есть ли у них сад при доме, много ли у них соседей и тому подобное.
На эти вопросы Полинька, невольно подчиняясь ее воле, отвечала без досады, именно как желала ее собеседница. Но это было только по видимости, душа ее была полна горечи и разочарования.
Да, смерть отца изменила Марту, или, лучше сказать, заставила вдруг развернуться те прирожденные свойства ума и характера, которые, может быть, при других обстоятельствах еще долго дремали бы в ее душе.
Так или иначе, но после этого свидания девица Ожогина не могла не понять, что теперь между нею и дочерью Александра Васильевича Воротынцева еще меньше может быть равенства и дружбы, чем было прежде.
Наступила зима. Дни стали короткие. Когда, выспавшись после обеда, капитан Ожогин из своего мезонина спускался вниз, у его дочери горели свечи.
В тот год Полиньке повезло. Лучший учитель пения в Петербурге, европейская знаменитость, занимавшийся с великими княжнами, познакомившись с нею у соотечественницы, мадемуазель Лекаж, вызвался давать ей уроки даром, с тем, однако, чтобы она помогала ему в занятиях с учениками, посещавшими его классы.
Полинька на это с радостью согласилась. Классы профессора Р-ни пользовались громкой известностью, их посещали девицы из лучших домов, всегда в сопровождении маменек и гувернанток, а этим последним такая прекрасно воспитанная девушка, как дочь капитана Ожогина, не могла не понравиться. Ее приглашали аккомпанировать великосветским дилетанткам, играть с ними в четыре руки, и платили за это щедро.
Таким образом, Полинька проводила большую часть дня в богатых домах, кушала на серебре обеды, приготовленные отличными поварами, слушала рассказы про двор и про высшее общество, дышала той атмосферой роскоши, блеска и беспечного веселья, к которой с детства чувствовала непреодолимое влечение.
Впечатления прошлой зимы, вытесняемые новыми ощущениями, мало-помалу изглаживались из памяти Полиньки, и напускное чувство экзальтированной нежности к Марте охлаждалось. Она вспоминала про Воротынцеву тогда только, когда отец, чтобы подразнить ее, приставал к ней с расспросами про Воротынцевых: не слышно ли чего про их дело и когда же наконец они сюда приедут?
Но теперь эти вопросы Полиньку раздражали, ей хотелось забыть про Марту, и она больше смутилась, чем обрадовалась, когда узнала о ее возвращении в Петербург.