История первая: Письмо Великого князя
Моему папе — пусть не офицеру-герою, но для меня — настоящему «полковнику Заболотину»
… Отец был ранен, и разбита пушка.
Привязанный к щиту, чтоб не упал,
Прижав к груди заснувшую игрушку,
Седой мальчишка на лафете спал.
Мы шли ему навстречу из России.
Проснувшись, он махал войскам рукой…
Ты говоришь, что есть ещё другие,
Что я там был и мне пора домой…
Ты это горе знаешь понаслышке,
А нам оно оборвало сердца.
Кто раз увидел этого мальчишку,
Домой прийти не сможет до конца.
К.М. Симонов
Бесполезно искать на современных картах Российскую Империю, Забол или Выринею, но в мире, где проживает Сиф Бородин, эти страны существуют. И война, всколыхнувшая их шесть лет назад, ничуть не отличается от тех войн, что знаем мы.
Именно она свела вместе российского офицера и забольского мальчишку, ненавидящего военных. В будущем одному суждено стать героем войны, другому — самым юным офицер Лейб-гвардии, Имперской Службы Безопасности, а пока… Сумеют ли они понять друг друга — и принять?
Найти в себе силы взглянуть в глаза смерти и увидеть всего лишь напуганного ребенка.
Перешагнуть через ненависть, принять долг солдата — долг защитника Отечества.
Чтобы, когда через шесть лет придёт приказ от самого Великого князя, в военное прошлое взглянуть без страха. И больше от него не бежать — ведь цена побега бывает слишком высока.
В укромном уголке школьного двора, среди ноздреватых мартовских сугробов, на стене расцветали диковинные яркие цветы, голубело небо, окружая по-весеннему яркую радугу, облака жались к краю, не в силах его заслонить. Это весеннее, многоцветное великолепие дерзко — как и положено молодой жизни — бросало вызов окружающим талым сугробам и промозглым ветрам.
— Этот город так сер, что однажды, я знаю,
Он тебе надоест:
В нём сотни скучных, десятки унылых
И несколько мрачных мест, — с каждой строкой, пропетой весёлым мальчишечьем голосом, на рисунке расцветали новые детали, словно наперекор этому самому «серому городу». -
А ещё однажды, под серым дождём, -
Я вижу — поднимешь глаза
И поймёшь, что уже полсотни лет
Здесь льёт дождь, но не бьёт гроза.
— … И ты оставишь свои ботинки, — весело подхватил второй, девчачий голос, -
На пороге серого дома
И пойдёшь гулять по траве,
Босиком гулять по траве,
Мы там станем, как дети — дети цветов,
Мы станем, как дети — дети цветов… — второй голос ещё какое-то время вдохновенно мычал мелодию, а первый за ним допел:
— Мы услышим ветер свободы