Я погрузилась в работу и в течение дня не видела больше Эндрю. Мне поступили предложения насчет Хонан Террас и Хейзелдина, и я была уверена, что продам оба дома. Мне следовало ликовать, но вместо этого я чувствовала себя ужасно. От зрелища Эндрю с дочерью я совершенно пала духом.
Тим Глэдстоун не обращал на меня внимания. Он напоминал одержимого человека, который всем улыбался, все время проверял часы и бегал в свой офис каждые пять минут, чтобы позвонить по личному телефону. Индия, должно быть, была очень хороша в постели, подумала я, но мне сразу же стало стыдно за подобные мысли.
А еще была Руфь. Я попыталась дозвониться ей на мобильный, но он был отключен.
Тони позвонил в пять часов.
— Привет, Эллен.
Впервые мое имя в его устах прозвучало не сексуально, а совершенно обыкновенно.
— Хелло, Тони, могу ли я тебе чем-нибудь помочь?
— Ты знаешь, что можешь…
Я проигнорировала намек.
— Итак, насчет Хонан Террас. Мне предлагают за него двести тысяч. Что скажешь?
— Нет проблем. Двести одна тысяча.
— Двести пять будет лучше. Я обязана сообщить покупателям о твоем предложении, чтобы они отказались от торгов.
— Понятно. О'кей. Хорошо. Я не смогу теперь есть десять лет, а потом твоему отцу придется заплатить мне, чтобы я снова поужинал в вашем доме. — Несмотря на свое настроение, я не могла не рассмеяться. — Что ты делаешь сегодня вечером? Я хотел повезти тебя в свой дом в Крэтлоу и показать своих лошадей.
— Надо же, какое невезение! Не могу, Тони: я обещала Виллу забрать после выступления его самого и его аппаратуру.
— Жаль. А как насчет завтра?
Эндрю вошел в мой офис и молча поставил рядом со мной чашку кофе. Я даже не взглянула на него. Я не собиралась его пить — пусть стоит и стынет.
— Завтра день рождения Анжелы, помнишь? — сказала я, возвращая свое внимание Тони.
— Конечно. Мы поедем ко мне после него. У меня есть сауна — все, что захочешь…
— Замечательно. Замечательно, Тони.
— С тобой все в порядке, Эллен?
Мне до смерти надоел сегодня этот вопрос.
— В полном порядке. А почему ты спрашиваешь?
— У тебя какой-то голос… Не знаю, чужой, что ли.
— Чужой? Что ты имеешь в виду?
— Не знаю… немного холодный.
— За окном двадцать шесть градусов, мне не холодно.
— Я не это имел в виду.
— Знаю. Извини, Тони, я устала, и у меня еще уйма работы. Ты меня понимаешь.