— Она вот здесь, — указала Софи.
Все пересекли зал, чтобы полюбоваться керамикой. И конечно, они сразу наткнулись на небольшую статуэтку — изображение нагого мужчины, преследующего нагую женщину.
— Кто бы мог подумать, что керамика столь интересна? — задумчиво проговорила леди Шарлотта, разглядывая экспонаты. — И кто знал, что древние были такие… обнаженные?..
— Шарлотта! — прошипела Софи.
— Ох, и когда ты стала таким консерватором, Софи? — спросила Джулиана.
— С тех пор как на меня легла ответственность за добродетель юной леди, гораздой на всякие выходки.
— Вообразите, что было бы, если бы мы переняли эту склонность к наготе, — продолжала леди Шарлотта.
Аннабелл отчаянно покраснела. Лицо Элизы тоже порозовело. Всякое изображение неодетого мужчины вызывало воспоминание об Уиклиффе. Он куда более впечатляющий, чем вся эта коллекция мраморных изваяний. И это даже не говоря о его татуировке, которая делала его еще более невероятным и загадочным.
— Элиза, умоляю, расскажи, почему у тебя горят щеки? — подстрекала Джулиана.
Как досадно иметь такую наблюдательную подругу.
— Ты же знаешь, — беспечно отозвалась Элиза. Она просто не могла говорить об этом вслух, хотя все было очевидно.
— Герцог. Ты, должно быть, влюбилась, — усмехнулась Софи.
— Конечно, она влюбилась, если в нем осталось хоть немного от прежнего Уиклиффа, — добавила Джулиана. — Да еще его теперешняя репутация…
— А каким он был раньше? — спросили Элиза. Это был законный вопрос: любому репортеру нужно знать о прошлом объекта своих статей. И это чистая случайность, что для подобного интереса у нее есть и собственные причины.
Джулиана приглушенным, но взволнованным голосом объяснила:
— Все герцоги Уиклиффы — отчаянные повесы. Легенда гласит, что ни одного Уиклиффа не удалось переделать. В жены они, как ни странно, выбирали самых строгих и непреклонных женщин, производили на свет наследников, но никто не отказался от своих склонностей.
— Разве это не звучит как вызов? — спросила леди Шарлотта. — Роскошный, искушающий вызов?
— Нет, Шарлотта. По крайней мере, для тебя, — одернула ее Софи.
Элиза не думала переделывать его. Ее мысли устремлялись к занятиям куда менее благородным и куда более греховным.
Уиклифф не постучал в ее дверь прошлой ночью. А если бы постучал? Как бы она ответила? Элиза почувствовала легкую дрожь — скорее всего она открыла бы дверь… и не ради газетной статьи.
— Герцог упомянул стычку с леди Шакли, — начала Элиза, когда компания прогуливалась по залам, неспешно разглядывая обнаженные статуи. Герцога об этом не расспросишь, но поинтересоваться у Джулианы можно.