Тот же самый человек сейчас направлял оружие на кровоточащую голову ведьмы.
Яростно перерыв содержимое рюкзака, Йен выудил оттуда чистую бандану и протянул матери.
– Мам, возьми, вытри ею нос. Ты должна прекратить, это слишком вредно для тебя, – попросил он.
Айви отдала бы все и сделала что угодно, лишь бы уберечь сына от боли и страха, так явно отразившихся на его загорелом лице. Ярко-синие глаза мальчика, в точности напоминавшие отцовские, слегка поблескивали, но ее гордый сын сдерживал слезы. Он старался быть сильным для нее.
Мать беспокоилась, что Смитсон может застрелить Йена с той же быстротой и бессердечием, с какими прихлопнул бы комара. Банкир обладал маслянистой огненно-оранжевой аурой, которая извивалась и качалась вокруг него, подобно одуревшей от солнца гремучей змее. И опасность представлял не меньшую.
Что возвращало ведьму к мысли об оружии.
Странно, но, несмотря на наступление ночи с ее характерной пустынной внезапностью, вампир, которого Айви считала главным, не появился. Смитсон притащил ее в это новое место днем после едва ли пятичасового сна. По пути из другой пещеры банкир заставил их поесть отвратительной вяленой говядины и дал немного воды. Айви почувствовала усиливавшуюся от обезвоживания головную боль еще до того, как он привел ее в это сооружение и заставил использовать аметист. Вампира с ними не было. Это заставило ведьму задуматься, не развалился ли их преступный союз, а если так, то как можно использовать это знание себе на пользу.
Айви обняла Йена и вытерла нос протянутой им тряпкой, а затем взглянула на Смитсона, пытаясь скрыть свой страх перед оружием, направленным ей в голову.
– Где вампир?
Смитсон немного отвел взгляд – классический признак человека, собравшегося солгать, – и Айви удивилась, почему так называемый гений преступности оказался столь плохим лжецом. Особенно, если учесть, что он еще и банкир. Подонок.
– Он больше не нужен. Теперь я главный. У тебя есть пять минут на отдых, а затем я хочу, чтобы ты попыталась снова.
Смитсон знаком велел одному из своих громил дать ей еще бутылку.
Айви отвернула крышку и протянула воду Йену, который сделал глоток и вернул бутылку матери. Та допила содержимое одним большим глотком, яростно обдумывая происходящее. Если банкир убил Николаса, она вряд ли выберется из передряги живой. Вампир, по крайней мере, возражал против причинения вреда Йену.
Если этот червяк обидит ее мальчика, то умрет в мучительной агонии. Ведьма была уверена, что сберегла достаточно магии, несмотря на боль, приносимую камнем, и этого волшебства хватит, чтобы попытаться сбежать, пусть и без шансов на успех.