– Хочу увидеть тебя, Дэниел. Всего тебя, – прошептала принцесса, заливаясь краской от собственного бесстыдства.
Не успела она сказать что-то еще, как Дэниел вскочил и разделся так поспешно, что уже через несколько секунд стоял перед возлюбленной во всей нагой красе, а затем опустился на одеяла и снова обнял Серай. Она слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на его прекрасное тело: стройное, мускулистое, идеальное; в своей красоте вампир походил на падшего ангела. Принцесса перевела взгляд ниже и ахнула, чувствуя, как заколотилось сердце в груди.
– Дэниел. Это невозможно… Мы не подойдем друг другу… Он слишком большой.
Вампир вытаращил глаза, а затем рассмеялся, смутив Серай еще сильнее.
– Не смейся надо мной. Я серьезно.
– Знаю. Ты просто очаровательна, – ответил он, перемежая смешки поцелуями.
– Но…
Дэниел, не прерываясь, принялся ласкать ее груди, затем провел рукой по животу Серай, расстегнул ее штаны и спустил их, убрав преграду. Затем принялся умело поглаживать любимую меж бедер.
Серай затаила дыхание, затем поцеловала его со всей страстью, слегка трепеща от чудесного, покалывающего и сводящего с ума ощущения, которое прокатывалось от его губ к ее груди, а потом к тому самому чувствительному местечку, где сейчас вампир выписывал пальцами круги и… ой. Ой.
Во второй раз за ночь Серай почувствовала, что теряет сознание, но на сей раз от чистого удовольствия и блаженства.
Волны ощущений прокатывались по ее телу и сквозь него, особенно там, где его касались губы и пальцы Дэниела. Атлантийка наслаждалась новыми, доселе неведомыми эмоциями, но ей хотелось большего, намного большего. Поняв, что же это означает – хотя непонятно, откуда? – Серай сделала самую храбрую вещь, которая только пришла ей в голову.
Единственную вещь, пришедшую ей в голову.
Серай взяла член вампира в руку.
Теперь ахнул уже Дэниел.
Когда тонкие пальчики принцессы обвили его плоть, вампир закрыл глаза и подумал, а не умер ли он на самом деле тогда, на солнце, и не оказался ли в раю? Конечно, Дэниел не раз сталкивался с опасностью и не единожды бывал ранен – но если такова цена за возможность обрести блаженство – а блаженство означало поцелуи Серай, – то вампир с радостью позволил бы ежедневно калечить себя до скончания веков.
Она так невероятно прекрасна, что Дэниел едва мог на нее смотреть – будто на солнце. И, как и у небесного светила, ослепительная внешность принцессы грозила спалить его дотла, осмелься вампир подойти слишком близко.
Плевать. Он уже горел в огне; сравнение с языками пламени полностью отражало его состояние, особенно, когда возлюбленная немного пошевелила рукой, и, черт, сжала пальцами его член и начала поглаживать вверх-вниз. Дэниелу показалось, что он сейчас взорвется.