— Ладно. Давай поговорим о твоем даре. Он не меняет твоей сущности. Это как… — он пытался подобрать слова, — как быть пьяным. Алкоголь не меняет сущность человека, а лишь освобождает его от комплексов. То есть алкоголь помогает выявлять истинную сущность человека. Если ты хороший человек, то и под влиянием алкоголя ты останешься хорошей. Вот ты — чокнутая талантливая девчонка с потрясающей силой воли, и твой дар только помогает тебе расцвести сильнее.
— Я уже твоя. Тебе не обязательно делать мне комплименты.
Люк пожал плечами.
— Само собой выходит. У тебя потрясающий хвостик, мне хочется его потрогать. Видишь, опять вырвалось.
— Если я покраснею, я тебя ударю. — Я обрадовалась его внезапной смене настроения. Это был тот Люк, который флиртовал со мной на конкурсе, а не тот, который плакал кровавыми слезами на кладбище или содрогался на полу кухни.
Он наградил меня сияющей улыбкой.
Я прикусила губу и все равно покраснела.
— Давай продолжим. Я могу предположить, что кто-то еще обладал таким же даром, но этот кто-то не был хорошим человеком, и, обнаружив свой дар, он исправился. — Слово «дар» я произнесла с сарказмом. Я еще не решила, согласна ли я с терминологией Люка.
— Нет. Та, о ком мы говорим, была злой, болезненно подозрительной девицей, которая обожала навязывать людям свою волю. Открыв в себе дар, она так и осталась злой, болезненно подозрительной девицей, которая навязывает людям свою волю и терзает их, если они посмеют ослушаться. Она замучила много людей.
Я подумала.
— Как это касается тебя?
— Она заставляет меня страдать, если я ей перечу. — Люк едва заметно взглянул на обруч.
— Как это касается меня?
— Я же сказал, она болезненно подозрительна.
— Она боится арфисток?
— Думай, Ди. О чем мы только что говорили?
Меня осенило.
— Телекинез! Так вот почему ты пытался убедить ее, что я заурядная. — Я снова задумалась. — Но это глупо! Если бы со мной не начали играть и подкидывать четырехлистный клевер, я бы никогда и не узнала, что феи на самом деле существуют! Я представляла бы угрозу только тем, кто мог оказаться между мной и туалетом, когда я нервничаю.
Люк усмехнулся. Я никогда не видела его таким веселым.
— Я же говорю, у нее паранойя.
— Вряд ли я единственная, кто… о… — Внезапно я начала понимать, откуда взялись трупы. — Так вот почему… — Подслушанные разговоры теперь обрели смысл. — Это она заставила тебя. Но почему тебя?
Люк ответил вопросом на вопрос.
— Ты хочешь спросить, почему не Элеонор?
Я вспомнила Элеонор, ее изящные пальцы у моей шеи… у ключа на моей шее…
— Железо… Элеонор не может его касаться. Но Королева… она же человек.