Дежурный вскочил, увидев начальника и капитана.
— Редкое зрелище, — засмеялся Токмаков, — картинная галерея.
Он стащил гимнастерку.
— Вот это да! — ахнул дежурный.
На груди у капитана красовалась могила с крестом, на предплечьях затейливо переплетались кинжалы и змеи.
— Серьезно, — закачал головой Павлов, — штучная работа, где это ты?
— Я ж детдомовский, кололись от глупого шика. Не поверите, мне в сороковом путевку дали в Ялту, так я днем купаться стеснялся. Ночью бегал. А сапожничать и шить меня в детдоме научили.
— Быть посему. Иди переодевайся.
Подполковник пошел к дверям.
— Витя, — повернулся к дежурному капитан, — у тебя гранаты есть?
— «Лимонки».
— Дай одну.
Повозка подъехала к развалинам часовни ровно в полдень. Токмаков соскочил на землю, хлопнул Ромуза по плечу.
— Ну, бывай, друг. Зоське скажи, чтоб не скучала, бимбер готовь, скоро вернусь, — громко крикнул он. И добавил шепотом: — Помни, ты под прицелом.
Ромуз стремительно развернул подводу и, нахлестывая лошадь, помчался к городу.
Токмаков огляделся, поднял мешок, подошел к часовне. Христос с отбитыми взрывом ногами печально глядел на лес, дорогу, на красоту осени.
Токмаков бросил мешок и сел, прислонясь спиной к нагретым солнцем камням. Он сорвал веточку и начал катать ее зубами.
Время таяло. Никто не подходил. Ему было жарко сидеть на солнце, и он скинул старую штопаную гимнастерку. Здесь не ялтинский пляж, и стесняться ему было некого.
Время шло. Никого.
Токмаков закрыл глаза и задремал.
Он открыл глаза и увидел сапоги, и листья, прилипшие к высоким хромовым голенищам. Над ним стоял человек в щеголеватых бриджах и кожаной немецкой куртке. Лишь после этого он увидел бесконечную темноту автоматного ствола, глядевшего ему в глаза.
Лениво поднял руку и отвел ствол в сторону.
— Не люблю.
— Никто не любит, — усмехнулся человек. — Ты кто?
— А ты?
— Я Рокита.
— А, это ты, — Токмаков выплюнул ветку и неохотно поднялся. — А я сапожник.
— Оружие есть? — спросил Рокита.
Токмаков развязал горловину мешка и вынул нож.
— Это не оружие.
— Смотря где, у нас в городах лучше не надо.
— Вор?
— Законник.
— Сидел? — Рокита с интересом рассматривал татуировку.
— Было.
— Ну, как там?
— Попадешь — узнаешь.
— Смелый. — Рокита опустил автомат, протянул пачку сигарет «Каро». — Кури.
— Богато живете.
Они закурили. Помолчали.
— Работы на три дня, — сказал Рокита.
— Моя доля?
— Сорок тысяч.
— Годится. Потом разбегаемся, ни вы меня, ни я вас не знаю. Я подаюсь на восток.
— Там посмотрим.
— И помни: я на мокрое не пойду.
— Посмотрим. Документы хорошие?
Токмаков кивнул.
— Пойдешь в деревню, начнешь сапожничать, тебя мой человек найдет.