На мгновение голос кажется знакомым, похожим на голос одной девчонки. Мертвой девчонки.
Свесив голову, выдаю свою самую смущенную улыбку. Только бы не психанула.
— Я тут, на крыше.
— Боже мой, — пугается Жюстина Мур.
В окне появляется Уиллоу Дэвис:
— Сейчас позову коменданта.
Прижимаюсь щекой к холодному шиферу и пытаюсь успокоиться. Все будет хорошо. На мне нет проклятия. Еще чуть-чуть продержаться — и порядок.
Из общежития выбегают ученики. Собирается целая толпа.
— Прыгай! Ну же! — кричит какой-то придурок.
— Мистер Шарп? — Это уже Уортон. — Немедленно спускайтесь, мистер Шарп!
Седые волосы торчат в разные стороны, словно его током шарахнуло. Халат наизнанку, и пояс болтается. Редкостный шанс выпал всей школе — полюбоваться на белые трусы в обтяжку, которые носит завуч.
Но на мне-то вообще ничего, кроме трусов, нет. По сравнению со мной вид у него вполне приличный.
— Кассель! — кричит мисс Нойз. — Только не прыгайте! Понимаю, порой приходится туго…
И замолкает, не зная, что бы еще добавить. Задумалась, наверное, насколько туго мне приходится. На оценки никогда не жаловался, с остальными в ладах.
Смотрю вниз. Повсюду щелкают камеры мобильников. Девятиклассники свешиваются из окон соседнего Стронг-хауса, десяти- и одиннадцатиклассники в пижамах и халатах толпятся на газоне. Конечно, черта с два их сейчас загонишь обратно.
Ухмыляюсь во весь рот и тихонько говорю сам себе:
— Сейчас вылетит птичка.
— Спускайтесь немедленно, мистер Шарп! Я вас предупреждаю! — опять кричит завуч.
— Мисс Нойз, я в порядке. Не знаю, как сюда попал. Ходил во сне, наверное.
А снилась мне белая кошка. Уселась на грудь, часто задышала — словно хотела весь воздух из легких вытянуть, а потом раз — и откусила язык. И не больно совсем, только невероятно страшно. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Мокрый красный язык мышью извивался у нее в зубах. Вернуть его во что бы то ни стало! Я вскочил с кровати и прыгнул на зверюгу, но не тут-то было: слишком уж шустрая и тощая. Погнался за ней. А потом уже проснулся на крыше.
Вдалеке завыла сирена, все ближе, ближе. Не могу больше улыбаться — губы болят.
Пожарные ставят лестницу, снимают меня, выдают одеяло. Зубы так стучат, что ни на один вопрос толком ответить не получается. Как будто правда кошка язык откусила.
В кабинете завуча последний раз я был вместе с дедом, на зачислении. Помню, он пересыпал в карман мятные леденцы из хрустальной вазочки, когда Уортон отвернулся. Тот все распинался, какой из меня получится превосходный ученик. А вазочка меж тем перекочевала в другой карман дедовского пальто.