Стрелять начали сразу, не дожидаясь приказа. Перед боем Ислуин объяснил, что внутреннее строение меняется не сильно — и теперь широкие срезни и гранёные бронебойные стрелы безжалостно рвали мышцы, били в глаза, старались добраться до жизненно важных органов. Внизу, перед разрушенным мостом начались столпотворение и свалка: защита церкви разрушила связь рабов с хозяином. И теперь кто-то согласно последнему указанию пытался залезть на стену или сломать ворота, остальные, для кого приказ был сформирован не так категорично и потому инстинкт самосохранения взял верх, рвался назад. Но через пятнадцать минут всё закончилось. Неудачники остались лежать рядом со рвом, остальные отступили.
Через час началась новая атака. Видимо из чьей-то памяти выворотень узнал о штурмах городов, и потому теперь его слуги тащили наспех собранные из нескольких коротких в одну лестницы, слегка обтёсанные стволы деревьев. С десяток "волов" тянули таран. А первой волной бежало множество шустрых тварей высотой не больше полутора метров с фашинами[1] в руках. И хотя врага снова встретил град стрел, канаву рва закидали больше чем в полудесятке мест, а таран нанёс первый удар по воротам. По всей стене стояли шум, крики, вопли умирающих и рёв лезущих на приступ чудовищ. Но хотя рабы выворотня и не щадили себя, стараясь добраться до защитников — ещё когда большая часть чудовищ толпилась внизу стало ясно, что и второй штурм провалился. Потому что незащищённый таран и стоящих рядом залили кипящим маслом, а потом подожгли. А опытные в военном деле командиры замка составили из наёмников и лучших стражников резерв, который трижды опрокидывал прорвавшихся было на стену врагов: ни сила, ни жажда крови не могли противостоять выучке и слаженности профессионалов. Потому из глубины ночи прозвучал оглушительный рёв, и уцелевшая нечисть поспешила скрыться.
Следующий день встретил слёзы по погибшим, похороны… и запах горелой плоти: закапывать убитых врагов Ислуин запретил. Потому что рабы выворотня питаются преимущественно мясом, и оставлять "провиант" было нельзя. Жгли на поле перед воротами, хорошо знакомый с вывортнями магистр объяснил, что раньше обеда нового нападения не предвидится. Потому что сразу после рассвета связь твари со слугами всегда ослабевает, и ей приходится либо оправлять часть свиты на несколько часов в спячку, либо держаться совсем близко от них, рискуя получить стрелу.
Хотя разложили огонь на изрядном расстоянии от замка, вонючий дым от спалённых чудовищ проникал, казалось, в каждую щель, не помогал даже щит воздуха, который магистр сотворил, сославшись на "один из амулетов". На отдельном костре сжигали своих погибших. Конечно, по традиции, их полагалось хоронить в земле. Но в замке места не было, а оставлять тела родных на поругание на кладбище никто не хотел. Да и сама заупокойная служба вышла короткой, ограничились лишь короткой молитвой над погребальным костром. Причем, по требованию Ислуина, читал отходную священник полулёжа в кресле. Он пытался было сопротивляться, говорить об уважении к покойным, о том, как положено провожать каждого в последний путь… Но магистр был непреклонен, человека без магического дара любое серьёзное действие с Силой страшно выматывает. Его поддержали остальные: пусть лучше отец Маркас избегает лишней нагрузки, иначе во время следующей атаки может не выдержать — и замок падёт.