— "Всему свой час, и время всякому делу под небесами: Время родиться и время умирать, Время насаждать и время вырывать насажденья, Время разрушать и время строить, Время разбрасывать камни и время складывать камни, Время хранить и время тратить, Время рвать и время сшивать, Время молчать и время говорить, Время любить и время ненавидеть, Время войне и время миру", — вдруг процитировал патриарх. — Неразумны взрослые бывают, аки дети. И как родители ведут чад своих, дабы уберечь в пути от пропастей глубоких и чудищ ненасытных, так и наш долг провести неразумных. Найти им такой путь, чтобы достигли они времени, когда откроются глаза их и проснётся разум их.
— Ваша правда, святой отец, — склонили головы "охраняющий покой" и канцлер.
— Я и в самом деле немного растерялся. Слишком уж неожиданны были ваши слова, Раттрей. Одно дело ждать, предполагать катастрофу. И другое — видеть, что она почти неизбежна.
— Не могли бы вы пояснить, — впервые за вечер подал голос епископ. — Пусть удар будет сильнее. Но тридцать лет назад империя насчитывала всего восемь легионов, и этого хватило, чтобы остановить врага даже без созыва дворянского ополчения. А сейчас их двенадцать.
Канцлер скривился, а Раттрей начал объяснять:
— К сожалению, когда говорят о "двенадцати", не учитывают одну мелочь. Теперь все начиная с девятого — это легионы резерва. Сейчас там одни офицеры и сержанты. Плюс снаряжение. Считается, что в случае войны их заполнят призывники. Вот только наши крохоборы не учитывают, что за месяц из вчерашнего крестьянина или цехового толкового солдата не выучишь. Так что ценности в них - ноль. Вычтите ещё "Первый золотой" - это давно уже не элита, как при деде нынешнего императора, а сборище вертопрахов и карьеристов. Благо "золотые" центурии никогда не покидают метрополию.
— Я, конечно, знал, что часть расположенных рядом с Корримойли центурий перешла на… такой способ службы. Но я не мог предположить, что это явление… столь масштабно.
— К сожалению, это видят немногие. А многие из тех, кто имеет нужную информацию, — Раттрей подкинул в затухающий камин несколько лежащих перед ним поленьев, — не хотят.
— А дворянское ополчение? Ведь закон Гавана Миротворца устарел.
— Увы, отец Аластер, — тяжко вздохнул канцлер, — ситуация слишком неоднозначна. И просто отменить ограничение числа солдат в дружинах я не могу. Против встанут многие Высокие роды — ради сохранения политического баланса им придётся повышать свои военные расходы. К тому же, первыми кинуться наращивать силы северные лорды, там ещё не забыт "мятеж лилий" поколение назад. Они могут попытаться повторить в разгар войны. А петиция южан вывести из под действия закона только их опять не пройдёт через совет. Поверьте, мы с Кайром уже пытались.