— Чего вы нам днем спать не даете? Известно ведь: больше спишь — меньше нарушений.
— А у нас политика другая: зэк должен за день вымотаться, чтобы ночью не думать о побеге, — отвечает мне тот.
Баня (обычная душевая) есть на каждом этаже тюрьмы, но идти до нее тебе придется в одних трусах, нередко под взглядами женщин-контролеров. Прогулки обязательны, отказаться невозможно. Могут два часа продержать под проливным дождем.
Письма из жодинской тюрьмы идут до адресата по двенадцать дней, а если у тебя нет конверта, то ты не сможешь отправить ни одной жалобы. На действия администрации пожаловаться невозможно — ни одна твоя «писулька» не покинет стен заведения, хотя по закону это должно происходить в течение суток.
Со священником можно общаться только осужденным, а находящимся под следствием — никак.
Адвокаты ждут нас порой по два часа, причем бывает так, что приводят к адвокату, а через полчаса начинается обед, и контролеров ни разу не волнует, что ты вовсе не голоден: не хочешь есть — значит, иди в хату или посиди час в «отстойнике».
Обходов администрации здесь просто боятся, и не зря — потому что это в первую очередь повод обратить на камеру повышенное внимание, забрать всю лишнюю посуду, кружки и прочее. Задавать какие-либо вопросы бесполезно — на все есть готовый ответ в виде «устное распоряжение начальника тюрьмы». Любая, даже самая мелкая, вошь в жодинской тюрьме очень любит и требует, чтобы ее называли «гражданин начальник». Для нормального человека и сказать-то такое — унизительно.
За малейшую провинность или несогласие с режимом мусора забирают из камеры все настольные игры и постоянно шантажируют отключением электророзетки. Наверное, поэтому здесь практически нет телевизоров — чтобы не давать легавым лишний рычаг давления на тебя.
Ходят по централу слухи, что до сих пор здесь существуют «пресс-хаты», где тебя со старта бьют, заставляют писать явки с повинной и давать признательные показания. Мусора охотно подогревают подобные разговоры, чтобы вселить во вновь прибывших чувство страха.
Конечно, в том, что мусорам удалось навязать именно такой режим, виноваты и сами заключенные. Надо понимать, что, в отличие от столичной Володарки, жодинская тюрьма всегда была изолятором районного значения, и сидели здесь люди с окрестных деревень, городков и райцентров. Темные, забитые люди, многие из которых не видели в жизни ничего, кроме побоев и ближайшего винно-водочного магазина, и когда тюремный контролер предлагает на выбор: «бумага» (рапорт о нарушении режима содержания) или два удара киянкой (деревянным молотком для простукивания нар), они выбирают второе.