Волна шока и ужаса пробежала по комнате, как электрический удар. Лорд Пилот со значением посмотрел на Инженера. Инженер тоже со значением покачал головой. Люди ничего не могли сделать с чужим кораблём, а их собственные щиты вряд ли помогли бы в случае атаки.
Эйкон дышал прерывисто. Его внезапно захватило - и почти расплавило мозг - видение такого будущего: судьба звёздных систем, всё человечество, обречённое быть вывернутым наизнанку, искажённым, переформированным…
“Выходит, с твоей точки зрения это люди совращают котят”.
Он должен был предвидеть такую возможность после опыта знакомства с Детоедами. Если существование Детоедов морально неприемлемо для людей, то следующий инопланетный вид может оказаться столь же неприемлемым - а может и наоборот, таким, что для них существование людей покажется ужасом невыразимой жестокости. Это была другая сторона монеты, как ни трудно было человеку помыслить о ней.
“Забавно. До сих пор я не думал, что всё настолько плохо…”
- Но… - проговорил Эйкон и только тут осознал, что говорит вслух.
- “Но”? - переспросила Третья Леди. - Это весь твой ответ, человечество? - На её лице изобразилось разочарование, или даже чистое удивление.
У него не было детального плана ответа, но…
- Вы говорите, что разделяете боль нашего существования, - сказал Эйкон. - Вы сопереживаете нашим страданиям. Получается, вы тоже верите, что при некоторых обстоятельствах боль предпочтительнее удовольствия. Если бы вы не мучились, когда мучатся другие - вы бы, наверное, чувствовали, что вы… не совсем та личность, которой хотите быть? Вот и у нас…
Но Третья Леди покачала головой.
- Вы путаете высокое условное правдоподобие вашей гипотезы для этих данных и высокую постериорную вероятность гипотезы при этих данных, - сказала она, как будто это была одна короткая фраза на её языке. - Человечество, мы обладаем генерализованной способностью чувствовать то, что чувствуют другие. Это простое, компактное ощущение. Мы не собираемся усложнять эту способность ради того, чтобы исключить боль. Мы никогда не приписывали высокую вероятность тому, что другой разумный вид достигнет звёзд, встретится с нами и всё ещё будет не исправлен. Если в будущем мы встретим другой вид при обстоятельствах, не позволяющих его исправить, мы модифицируем нашу способность к эмпатии, исключив сопереживание боли, и поменяем его на стремление облегчить боль.
- Но… - произнёс Эйкон. “Чёрт, я опять это сказал”. - Но это наш выбор; мы хотим так жить.
- Это говорит не о наших ценностях, а о ваших, - ответила Третья Леди. - Но даже ты, человечество, могло бы понять, что это спорный вопрос. Мы до сих пор не разобрались в запутанных описаниях эмоции, благодаря которой люди способны предпочитать удовольствие боли, и тем более подтвердить сложные теории, согласно которым боль бывает предпочтительнее удовольствия. Но мы уже выяснили, что твои дети, человечество, не разделяют основ этих концепций. Когда они испытывают боль, они не размышляют над её смыслом, они лишь требуют прекратить боль. В своей простоте…