— Дяденька, не надо! Не надо!
Павел пришел в замешательство. Рев двигателя и визг колес заставили его действовать. Он вскинул пистолет и начал стрелять. Заднее стекло на «опеле» разлетелось вдребезги, серая сыпь пробоин покрыла кабину, внутри кто-то пронзительно вскрикнул. Машина с Люшковым, вильнув, врезалась в стену сапожной мастерской. И здесь в дело вступили филеры Клещова. Они открыли огонь по Павлу. Он откатился под защиту крыльца. Их выстрелы становились все прицельнее и не давали ему поднять головы. Но тут подоспела помощь. «Форд», прорвав оцепление, поравнялся с ним, задняя дверца распахнулась, из нее высунулся Дмитрий и крикнул:
— Прыгай! Прыгай!
Павел нырнул в машину и распластался на заднем сиденье. Николай нажал на газ, а Дмитрий с двух пистолетов отстреливался от погони. Вслед раздалась бешеная пальба, ее заглушил взрыв гранаты — это вступили в бой ребята из группы прикрытия. Они приняли огонь на себя и отсекли погоню. Николай давил на газ и все дальше уходил в отрыв. Вскоре стрельба и истошные вопли стихли. Павел пришел в себя и только тогда почувствовал, что ранен в плечо. На плаще проступило бурое пятно, его заметил Гордеев и спросил:
— Потерпеть сможешь?
Павел кивнул и, достав из кармана платок, приложил к ране.
Николай бросал на него тревожные взгляды, а сам рыскал глазами по сторонам в поисках походящего места, чтобы остановиться и сделать перевязку.
— Давай направо, Коля! — заметил арку Дмитрий.
Тот свернул к ней и остановился во дворе. Там они сделали Павлу перевязку и поехали к Никольской церкви, где их должна была ждать резервная группа с машиной. Ее на месте не оказалось. Облава в городе смешала все планы. Дмитрий не стал испытывать судьбу и принял решение затеряться в районе железнодорожных мастерских, куда жандармы и полицейские не отважились бы сунуть свой нос. Николай, избегая центральных улиц, кружным путем добрался до депо, остановился на задах строительного склада и спросил:
— Что дальше, Дима?
— Концы в воду! И быстрее! — поторопил Гордеев.
— Это как?
— Машину сжигаем, а Пашу — к Свидерскому.
— На чем?
— На такси.
— Так, может, на нашей доедем?
— Ага, до первого патруля. Все, палим! — положил конец спору Гордеев и открыл бензобак.
Слив бензин, он вместе с Николаем облил «форд» и поджег. Гудящий факел взметнулся вверх, ухнул глухой взрыв, и от машины осталась груда искореженного металла.
— К дороге, ребята! Паша, как ты, можешь идти? — спросил Гордеев.
— Все нормально, — заверил он и, превозмогая боль в плече, старался не отстать от него и Николая. Выбравшись на Деповскую, они попытались поймать такси; их, как назло, словно вымело метлой. Шло время. Павла от потери крови начало пошатывать, бурое пятно на плаще стало величиной с тарелку, а лицо начало опухать от ушибов и порезов. Его вид привлекал внимание прохожих. Гордеев, опасаясь, что кто-то может навести на них полицейских, распорядился: