— Тогда удачи, ребята, — пожелал резидент и отправился в город.
Павел спустился вниз, чтобы подождать, когда соберется Дмитрий. Тот прошел к себе в комнату и принялся паковать чемодан. Под руку попался фотоальбом, от неловкого движения он свалился с полки этажерки, и фотографии рассыпались по полу: пожелтевшие от времени, со старомодной «ять», и новые, сверкающие свежим глянцем, — в них была запечатлена вся жизнь семьи Свидерских.
На первых еще молодой и без бороды доктор улыбался открытой, жизнерадостной улыбкой. Его крепкая рука бережно поддерживала прелестную, всю в завитушках и бантах девчушку. На другой он, уже изрядно поседевший, вместе с девушкой, в которой без труда угадывалась Анна, печально склонился над могилой жены. Как в калейдоскопе перед Дмитрием промелькнула запечатленная в мгновениях жизнь семьи Свидерских. Жизнь, которая могла в одночасье рухнуть, разбиться на мелкие осколки и рассыпаться, как эти фотографии.
Извечное проклятие профессии разведчика, причинять боль и страдание самым близким и дорогим людям, болезненной гримасой отразилось на лице Гордеева. Он собрал фотографии, положил альбом на место, с ожесточением подтянул ремни на чемодане и спустился вниз.
Свидерские собрались в гостиной. Они все понимали и не стали задавать лишних вопросов. Неловко пожав руку доктора, грустно улыбнувшись Анне, Дмитрий вслед за Павлом вышел во внутренний двор через черный вход. Пешком они добрались до Диагональной, там взяли извозчика и проехали в район железнодорожного депо.
В нем мало что изменилось со времен строительства КВЖД. Двух- и трехэтажные кирпичные и деревянные коробки домов смотрели на окружающий мир безликими, облезлыми фасадами. У одного из них Павел остановился, предложил Дмитрию подождать, а сам скрылся в доме напротив. Прошло несколько минут, он появился в подъезде и энергично махнул рукой. Гордеев быстрым шагом пересек двор, вместе они поднялись на лестничную площадку второго этажа. На нее выходило три двери, а над головой темным провалом зиял выход на чердак.
— Запасной путь отхода, — пояснил Павел и открыл дверь явочной квартиры.
— Тьфу-тьфу, надеюсь, обойтись без него, — скороговоркой проговорил Дмитрий и шагнул в прихожую.
В ней его встретила старушка лет шестидесяти.
Он поздоровался и представился.
— Проходи, сынок, располагайся, — засуетилась хозяйка, просеменила к дальней комнате и, приоткрыв дверь, пригласила: — Проходите, Дмитрий, как вас по батюшке величать?
— Васильевич.
— Вот и хорошо, чувствуйте себя как дома.
— Спасибо, — поблагодарил он и зашел в комнату.