Прошел час. Волчок со своей сворой будто забыл про кострожогов, но тут оживились псы и, развернув морды к просеке, угрожающе зарычали. На тропе появились двое. Впереди бежал заместитель начальника лагеря, за ним трусил сам «кум». Такое случалось не часто. Охрана шарахнулась от костра на посты, а псы приняли стойку.
Волчок, затянув ремень на бушлате, рысью поспешил навстречу. Заключенные настороженно косились в их сторону. Неожиданное появление начальства на лесосеке ничего хорошего не сулило. Они хорошо знали: если сам «кум» выбрался из теплого кабинета, где пас стукачей из «придурков» и лагерной обслуги, значит, жди беды.
Энергично размахивая руками, он что-то прокричал Волчку. Тот на полпути развернулся и еще резвее помчался к сбившимся в кучку кострожогам.
— Задницу ему, что ли, скипидаром смазали? — пробормотал Сергеич.
— Смазали ему, а достанется нашей, — мрачно заключил Иван.
— Похоже, по нашу душу.
Сергеич не ошибся.
— Плакидин, бегом ко мне! — истошно заорал Волчок.
— Эх, Сергеич, накаркал, — тяжело вздохнул Иван и, утопая в снегу, побрел навстречу.
— Ты можешь быстрее, скотина? — взвился Волчок.
— Угомонись, сержант, — прикрикнул на него подоспевший «кум» и незлобно поторопил:
— Давай поживее, Плакидин!
Теряясь в догадках, он с трудом поспевал за «кумом». В конце тропы их ждали сани, и когда они добрались, он распорядился:
— Садись, Плакидин!
Обескураженный Иван плюхнулся на сиденье. Заместитель начальника лагеря взял в руки вожжи и зычно гаркнул. Лошадь с места пошла рысью, и спустя двадцать минут они были у ворот зоны. Часовые без команды распахнули створки, и сани подкатили к крыльцу штабного барака.
— За мной, Плакидин! — приказал «кум» и поднялся на крыльцо.
Сонная жизнь в управлении лагеря была взорвана. В дежурке непрерывно трещали телефоны. Дежурный и помощник осипшими голосами отдавали команды. По коридору носились очумелые капитаны и старлеи, перед кабинетом начальника лагеря они замирали и испуганно жались к стенам. Все говорило о том, что в лагерь нагрянула комиссия. И они, властители жизни и смерти тысяч заключенных, казавшиеся такими важными и значительными, с приездом начальства стали вдруг маленькими, суетливыми и угодливыми.
Плакидина провели в кабинет начальника лагеря. Он впервые видел его так близко. На плацу и трибуне тот казался внушительным и величественным, а тут на Ивана смотрели бегающие, покрасневшие от беспробудного пьянства водянистые глаза; дряблая, покрытая склеротическими жилками кожа мелко тряслась на оплывших щеках. Начальник лагеря был не в своей тарелке и с испугом косился на двух явно не местных офицеров — высокого, атлетического сложения майора и коренастого капитана, напоминающего медведя.