Стрелки бестолково толпились на боевых площадках. Больше для виду толпились. Абордажная команда – без щитов, с мечами, короткими копьями и длинными крюкастыми шестами – выстраивалась меж кормовой и носовой надстройками. Рулевой ворочал румпель, направляя высокобортный когг к задранному носу катера. Здесь перейти на терпящее бедствие судно было проще всего.
Пиратский парусник приблизился. Мелькнули в воздухе цепкие «кошки». Частыми струнами натянулись веревки и канаты. Царапнули по металлу крючья на длинных древках. Лязгнул о нос катера абордажный мостик. Тяжелый окованный клюв на конце узкого трапа засел в развороченной «мессершмиттом» палубе. Теперь два судна находились в единой связке, и расцепить их ой как не просто.
С воплями, молодецким гиканьем и посвистом пираты ломанулись на «раумбот». Кто-то – по тесному мостику, а кто-то сигал с нетерпячки через борт.
Первый, второй…
Тяжелые сапоги загрохотали по накренившейся палубе. Зазвучали удивленные возгласы, веселая брань, боевые кличи.
Третий, четвертый…
С носа катера пираты неторопливо спускались на притопленную корму, где понуро ожидала своей участи сдавшаяся без боя команда. У двадцатимиллиметрового пулемета ожидала.
Пятый, шестой…
Стрелки покидали боевые площадки, тоже проталкивались к абордажному мостику.
Седьмой, восьмой…
И девятый, и де…
Ну, хватит разбойничать, ребятки. Пора и честь знать!
Рев, которым отозвался МG. С/38 на тяжелую поступь абордажной команды, был сродни иерихонским трубам. Неминуемое возмездие и неотвратимая гибель слышались морской братве в том реве.
Первую очередь Бурцев выпустил по увешанной щитами кормовой надстройке когга, откуда еще нависали глумливые лица стрелков. Короткую, но действенную очередь. Один щит упал. Лица исчезли…
Бурцев поворотил ствол. И сразу – вторая очередь. Такая же короткая. В носовую башенку пиратского судна. Потом протянул третью – подлиннее – вдоль правого борта. По верхнему краю. На уровне груди тех, кто лез к абордажному мостику.
Летели, сыпались, падали щепки и люди. Пули насквозь прошивали и дерево, и человеческие тела. Ор стоял несусветный. На когге царила паника. На катере тоже. Уже перебравшиеся на «раумбот» пираты разделились. Трое, может, четверо в испуге юркнули за рубку. Остальные ломанулись обратно. Толпа, давка… Бурцев саданул еще раз.
Разбойники повалились, попрыгали в воду. Абордажный мостик мгновенно опустел. Кто-то вскинулся было над бортом когга с натянутым луком. Но пустить стрелу не успел. Бурцев уложил смельчака.
Двое пиратов судорожно рубили канаты, стянувшие судна. Еще один возился у перекидного трапа. Бурцев успокоил и эту троицу.