– Что ты задумал? – нахмурился эмир. – На что надеешься?
Одинокий кочевник-бедуин на верблюде не встревожит немцев, – объяснил он. – Мне бы только подобраться поближе, а уж там…
Бурцев выразительно похлопал по пулеметному прикладу. Если фашики не попрячутся в танк, он перебьет их прежде, чем те сообразят, что происходит. Скорострельность МG-42 – 1200-1300 выстрелов в минуту, а десяток Хранителей Гроба – это не так уж и много. Малочисленный же тевтонский отряд без союзников из цайткоманды СС не представляет серьезной опасности.
– Если предашь, твои люди умрут, – предупредил Бейбарс.
– Дурак ты, эмир, – ответил Бурцев по-русски.
Новую ссору затевать не хотелось.
С четверть часа ушло на маскировку. Из одеял он заново соорудил навес над горбом и головой корабля пустыни. Даже повнушительней прежнего получилось. Видок тот еще, зато пулеметный ствол не выглядывает, не топорщится. И до курка дотянуться несложно – сунь руку меж складок да жми сколько влезет. Пальнуть, ежели что, можно прямо через одеяла. Благо, намотаны они с таким расчетом, чтобы стрелянные гильзы беспрепятственно сыпались под ноги верблюду. Не застрянут и не обожгут животину.
Бурцев снял доспехи, бросил в песок меч и щит, сам обмотался на манер сарацинов в просторную белую хламиду. На голову накрутил безразмерный платок, защищающий лицо от пыли, а пуще того – от любопытных взоров. Неудобно с непривычки-то, но необходимо: неарабская физиономия бедуина-одиночки могла насторожить немцев.
Ну, вроде все готово. Эх, дали бы ему теперь подъехать на расстояние прицельного выстрела…
Подъехать ему дали. Хотя заметили еще на подступах к замку – не такая уж и беспечная охрана стояла в Тороне-де-Шевалье. Из-за холма – большого, голого, с частыми выступами скальной породы – к Бурцеву подскакал всадник в серой котте полубрата-сержанта с усеченным Т-образным крестом на груди и в легком остроконечном шлеме. Длинного тяжелого клинка, что болтался у седла, рыцарь вынимать не стал, только требовательно поднял руку. Бурцев покорно остановил верблюда. За пулемет хвататься было еще рано.
Сержант объехал вокруг, с любопытством осмотрел диковинное сооружение на верблюжьем горбу. Но спросил о другом – о более насущном. По-арабски спросил, по-французски и по-немецки.
– Майя? Ло? Вассер?
Всадник показал, что пьет. Очень старался. «Воды просит», -понял Бурцев. Кивнул, хлопнул по объемистому бурдюку, притороченному к седлу. Рыцарь жестом приказал следовать за ним. Что ж, Бурцев был не против.
Замковые развалины показались сразу за холмом, на каменистом взгорье. Нельзя сказать, что легендарный Саладин сровнял Торон с землей. Просто засыпал ров, снес верхние ярусы стен и башен, развалил донжон да на месте ворот оставил здоровенный пролом. Оборонять цитадель после этого было проблематично, но, если уж очень прижмет, вполне реально. К тому же монастырская братия из прилепившейся к замковым стенам обители частично восстановила укрепления. Но совсем недавно и крепость, и монастырь подверглись новой атаке. И в этот раз Торон-де-Шевалье штурмовали уже не сарацины. На каменной кладке среди пятен копоти отчетливо виднелись следы пуль, в стенах зияли дыры, сделанные явно не таранами и зубилами каменотесов-разрушителей. Фугасными и бронебойными снарядами сделанные…