Хабибулла умолк. На перекрестке, у улочки, ведущей к Цветочным воротам, дежурил вооруженный патруль. Один эсэсовец, один тевтонский рыцарь, двое кнехтов. «Шмайсер», меч, копья… Кино и немцы, в общем!
Германцы проводили их пристальными взглядами, однако останавливать не стали.
Чуть поодаль улицу перешел еще один патруль. Переехал, точнее. В страшном сне, блин, такое не приснится: впереди – двое велосипедистов цайткоманды с карабинами на спинах, сзади неторопливо рысят, позвякивая железом, три всадника братства Святой Марии при полном доспехе.
И там вон – слева – третий патруль. Опять эсэсовцы и тевтоны. А вот сарацинских «полицаев» видно не было. Наверное, не так уж и много арабов выслуживалось перед немцами. Или повырезали почти всех иерусалимские «народные мстители»?
Мимо снова протарахтел мотоцикл с коляской. Посторонились… Подождали… Повернутый в их сторону пулемет словно прочертил на груди Бурцева невидимую линию. Пулеметчик держит палец на спусковом крючке. Пулеметчик улыбается уголком рта.
– Пух-пух! – вдруг донеслось из коляски. – Та-та-та-та-та!
Смех…
Остряк, мля! Бурцев невольно поежился. А ну как в самом деле пальнет – просто так, от нечего делать?
Потом пришлось съезжать в зловонную канаву: по улице прогромыхал броневичок с вытянутым передком, открытым верхом, МG-42 над кабиной и гусеницами вместо задних колес. С десяток гитлеровцев смотрели стеклянными глазами из-за бортов бронированного кузова. Следом, глотая выхлопы, двигался конный отряд – тевтонские сержанты-полубратья в серых котах и с Т-образными крестами на груди.
А за поворотом, на улице пошире и попросторнее, Бурцев увидел следы танковых траков. Да уж, немцы держали Иерусалим мертвой хваткой и хозяйничали тут в открытую. Это не Венеция, где цайткоманда только-только поднимает голову.
Где-то над соседним кварталом прогремела короткая очередь. И все стихло… Потом – надсадный женский крик. Вой, плач, проклятья. Еще очередь. Опять тишина…
Новая улица.
– Испанская, – сообщил Жан д'Ибелен. – Вон там бани. Были…
Сейчас на месте бань зияли проломами закопченные развороченные стены без кровли.
– А там вон, налево, Скорнячная улица.
Они свернул налево – на Скорнячную.
– А вот и Проход Шайтана, – Хабибулла остановил коня.