«Глухой» фармацевт (Спектор) - страница 80

— Постреляем половину… — сказал Горожанин, — это ли нам нужно? Зачем же мы следили за ними? Берегли, можно сказать?

— Берегли, что и говорить, — со вздохом согласился Касьяненко.

— А своих сколько потеряем в перестрелке?! — Нет, так рисковать не годится. Товарищ Касьяненко, брать постараемся тихо.

— Как же это? — не сдержался Матвей.

— Сомневаюсь, чтоб заговорщики вышли после совещания строем, — покосился на Бойченко Валерий Михайлович. — Как приходили, так и станут покидать дом лабазника — по одному. Подходы к дому блокируем. И они сами придут к нам в руки.

— А если осечка? Шум поднимется? — неуверенно сказал Касьяненко.

— Тогда — другое дело.

В темноте, заранее изучив местоположение дома лабазника, Касьяненко расставил прибывших на хутор чекистов и бойцов батальона ЧК и чоновцев.

Кругом было тихо. Даже собаки будто вымерли. Лишь за полночь уже коротко, гулко гаркнул на станции паровоз и смолк, словно сам испугался своего крика.

Днем стояла необычная жара, было душно. Ночью же промозглый воздух над Бугом быстро остудил тепло, и теперь рубаха на Матвее стала волглой. Легкий, почти незаметный ветерок пронизывал, сделалось зябко. Вдруг у станции послышался окрик, потом шум, борьба, вскрик. Касьяненко, стоявший рядом с Матвеем, кинулся на голоса.

Вернулся он не скоро, а, устроившись рядом, долго ругался и шмыгал носом. Бойченко с трудом разобрал, что около станции, на дороге к хутору задержали их дворника Филю.

— У меня же, пацаны, нюх на контру! — никак не мог успокоится моряк. — Я ж эту гадость за полверсты чую. Ведь с первых минут, как харю его увидел, решил: беспримерная контра. От него и пахнет-то не сивухой, а контрреволюцией.

Опять хутор обложила тишина. Звезды начали меркнуть и наконец совсем исчезли. Поплыли волокна предрассветного тумана, который становился густым и плотным.

— Засовещались, гады, — проворчал Касьяненко. — Что они там, за третий поход Антанты байки ведут? Так дальше не пойдет! А ну, хлопцы, давайте скрадем часового.

Костя Решетняк и Матвей, крадучись, подобрались к человеку, который сидел на завалинке. Бушлатом Касьяненко накрыли его и оттащили подальше в сторону. В его поддевку и шапку оделся Костя, пришел к завалинке, уселся около двери в дом, поднял воротник и стал покуривать. Теперь опасаться охраны стало нечего.

Касьяненко и Бойченко устроились совсем рядом с тропкой, ведущей от дома.

Было часа четыре утра, когда скрипнула входная дверь дома и в щель просунулась и скрылась голова хозяина.

— Началось… — не сдержался Касьяненко.

Из двери дома боком вылез человек среднего роста в английском френче. Он двинулся сначала неуверенно, крадучись, но, отойдя шагов на десять, приосанился и твердым военным шагом пошей прямо в засаду чекистов. Он только успел выхватить пистолет, как был сбит с ног. Матвей сразу узнал того командира, который утром пропускал Угрюмого на артсклад. Вслед за ним вышла Гренадер. Она свернула в сторону железнодорожной станции, дорога которой тоже была перекрыта.