Я продолжал подниматься наверх, к четвертому этажу. Но и там ничего не изменилось – такое же грязное стекло, закрытые занавески. Я надолго задержался возле окна, за которым заметил движение. Или мне тогда показалось, что я его заметил. Я ничего не услышал и ничего не почувствовал.
Я поднялся до пятого этажа. Пятый выглядел иначе. Никаких занавесок, пустые комнаты. Грязные полы, просевшие потолки со следами протечек.
Окна пятого этажа были заперты. Те же простые латунные механизмы с язычком, которые я видел внизу, но, не разбив стекол, я ничего не мог с ними сделать. Нарушить тишину сейчас я не мог. Мне нужно было выбрать подходящий момент.
Я подтянул ремень, чтобы МР5 оказался у меня за спиной, и поставил ногу на подоконник. Убедившись, что не соскользну вниз, я поднял обе руки высоко над головой и ухватился за крошащийся карниз. Мне удалось подтянуться и перекинуть через него тело. Получилось не слишком изящно, поскольку мне далеко до грациозного гимнаста. Кончилось тем, что я оказался на крыше и лежал, зарывшись лицом в сорняки и тяжело дыша. Несколько секунд я восстанавливал дыхание, потом встал на колени и огляделся по сторонам в поисках люка, ведущего вниз. Я обнаружил его в сорока футах сзади, как раз над лестничной площадкой. Люк представлял собой простую, обшитую свинцом деревянную крышку с петлями на одной стороне. Вероятно, он закрывался снизу при помощи засова и висячего замка. Замок должен быть прочным, но засов наверняка держится на болтах, привинченных к крышке, и дерево давно раскрошилось от времени и воды.
Никаких проблем.
Стандартная тактика при любом нападении: атакуй с более высоких позиций.
Свинцовую обшивку вокруг люка обработали молотками так, что стыки стали гладкими. Я подсунул пальцы в перчатке под край люка, противоположный петлям, и сильно дернул. Никакого результата. Тогда мне пришлось взяться за дело всерьез: две руки, восемь пальцев, согнутые ноги, глубокий вдох. Я закрыл глаза. Мне не хотелось думать о Питере Молине. Поэтому я представил безумную улыбку Лили Хос, которая появилась на ее повернутом к камере лице, когда она проверяла пульс у умершего водителя такси из Кабула.
Я рванул крышку.
И тут ночному покою и тишине пришел конец.
Я надеялся, что вылетят болты засова или он сам оторвется. Но все произошло одновременно. Замок вместе с засовом с оглушительным грохотом, словно кто-то ударил в барабан, упали на деревянный пол с высоты в десять футов, и раздался низкий, резонирующий, чистый звук, который сопровождался бренчанием засова и шести болтов.